Отряд (Аш - Тайная история - 2)

Джентл Мэри

Она заснула, приткнувшись головой к углу камина, прямо в полной броне, посреди разговора. Смутно слышала лязг железа о камень, но не могла проснуться. Мерцающий огонь согревал одну щеку.

Сквозь дрему она еще отмечала голоса измученных людей, складывающих снаряжение и валившихся на тюфяки в надежде хоть немного заспать голод, слышала доносившийся со двора рык Ансельма, проводившего учение в рукопашном бое. Краешком сознания она еще воспринимала подсчеты Анжелотти и Джасси: сколько осталось болтов, стрел, аркебузных и пушечных ядер.

Какая-то

часть ее сознания даже во сне оставалась начеку. Сверкнула мгновенная мысль: "Это потому, что я не хочу видеть сон. Не хочу слышать Годфри, слишком это больно: слышать - и не сметь отвечать. А визиготы могут узнать у своего каменного голема, что я говорила. И Дикие Машины могут услышать, хоть и молчат..." Потом она провалилась в сон, как в темный колодец, и тут же почувствовала, как чьи-то руки трясут ее за плечи, и она разлепила онемевшие со сна губы, и взглянула в лицо Роберта Ансельма.

– Что?..

– Я говорю, жаль, что ты не видела!

Солнечное пятно, падавшее на пол сквозь стреловидную бойницу, продвинулось далеко в сторону. Аш моргнула, выговорила:

– Докладывай, Роберт.

И потянулась за поднесенной Рикардом чашкой воды.

– Парламентеры из лагеря крысоголовых, - отрапортовал Роберт, шлепнувшись на пол перед сундуком.
– Ты бы их видела! Шесть этих долбанных големов, и каждый со знаменем. Барабанщик - карлик карликом. И один-единственный бедолага с белой тряпкой тащится между ними к северо-западным воротам, бормоча молитвы, чтоб наше ворчание не оказалось предобеденным мурлыканьем тигра, и вопит, требуя переговоров.

– И кто это был?

– Мистер Кого-не-жалко, - презрительно усмехнулся Роберт.
– А ты что думала, девочка, сам Гелимер явится? Ну нет. Они выслали к нам Агнца!

Аш, застигнутая врасплох, только хмыкнула:

– У-гу, представляю себе, как Ягненок обмочился. Напомни мне, если ситуация переменится, предложить парню место у нас. Обещай ему, что если он запишется к Флориан, на него не станут складывать все дерьмо! Когда это было? О чем они хотели договориться? И чем кончилось?

– С час назад.
– Карие глаза Роберта блеснули под саладом, надвинутым на кожаную шапочку.
– А кончилось тем, что док Флориан собирается вылезти наружу и побеседовать с ними.

– Ты совсем, на хрен, с ума съехала!

Гневные взгляды бургундских рыцарей и знатных господ, собравшихся в покоях Флоры, устремились на Аш; она не замечала ни этих взглядов, ни одобрительного кивка Оливера де Ла Марша.

– Хоть кто-то высказался напрямую, - пробормотал военачальник герцогини.

– Стоит тебе высунуться за стену, и будь у тебя все пять сотен мехметских турок прямо в заднице - ты покойница! Неужто не ясно?!

Флора дель Гиз повертела в руках корону, потрогала пальцами острые шипы отростков и подняла глаза на Аш.

– Держи себя в руках, - посоветовала она.

– Это ты мне говоришь? На себя посмотри!
– Аш стиснула кулаки. Слушай, Флориан. Диким Машинам нужна твоя смерть, и они это знают.

Если Гелимер по-прежнему обращается за советами к каменному голему, он наверняка услышал именно такой совет. А если он голема больше не слушает - он все равно должен прикончить тебя: ты - это Бургундия! Убей тебя - и война на севере шипит и гаснет, остатки христианских земель стоят на вытяжку и приговаривают: "Слушаюсь, босс!", а турки старательно соблюдают мирный договор!

Краем глаза она видела, как одобрительно кивает весь двор во главе с де Ла Маршем; Джон де Вир негромко обменивался замечаниями с братом.

– Знаешь, что бы я сделала на месте Гелимера?
– тихо продолжала Аш. Открыла бы огонь из всех пушек и осадных орудий, едва увидела бы тебя на открытом поле, и перемешала бы с грязью. И тебя, и всех, кого угораздило попасть с тобой в парламентеры. А потом бы принесла извинения султану за "несчастную случайность", приведшую к гибели его турок. Потому что, избавившись от тебя и крепко утвердившись в Европе, он может твердо рассчитывать, что Мехмет сочтет несвоевременным открывать военные действия из-за такой мелочи. Говорю тебе, только высунься - и можешь считать себя трупом. И тогда уж некому будет остановить Дикие Машины!

Сквозь стекло тускло серело нависшее небо. Сквозь редкие облака просвечивал бледный круг солнца - не ярче полной луны. Флора дель Гиз по-прежнему вертела венчик из рога в сильных перепачканных пальцах. Два темных пятна под глазами - знак глубокой усталости, - словно на веках налипла темная копоть.

– А теперь послушай меня, - сказала она.
– Я уже говорила с советом и с милордом Оксфордом, а теперь повторяю для тебя: у нас кончилась еда. В городе болезни: дизентерия, а возможно, и чума. Горожане умирают от голода. Я намерена вступить в переговоры с визиготами и выговорить для них выход из города.

Аш ткнула пальцем в окно:

– Чтоб они могли умирать от голода там, вместе с другими беженцами?

– Я - врач, а не герцогиня!
– огрызнулась Флора.
– Я не просила вручать мне корону, однако она свалилась мне на голову, так что мне приходится делать хоть что-нибудь. Госпитали переполнены: не прошло и двух часов, как здесь передо мной плакал аббат Сен-Стефана. Не хватает священников, чтобы молить за болящих. Я давала клятву, Аш! И первая заповедь в ней: не навреди! Я должна вывести жителей из города прежде, чем начнется эпидемия.

– Сомневаюсь, что тебе это удастся. Гелимер будет счастлив, если все мы перемрем от чумы.

– Дерьмо!
– выругалась Флора. Она зашагала взад-вперед по комнате, раздраженно пиная длинный подол юбки, - не женщина, а долговязое пугало, и сильно отощавшее с тех пор, как отряд ехал через пустыню зимних лесов. Она оскалилась, насупив золотистые брови.
– Ты права. Конечно, ты права, Аш, но должен же быть хоть какой-то выход! По крайней мере, пока идут переговоры, не будет ни штурмов, ни обстрела. Переговоры помогают протянуть время. Так что мы должны согласиться!