Отряд (Аш - Тайная история - 2)

Джентл Мэри

ПИРС РЭТКЛИФ: Бургундия - еще здесь.

ВОГАН ДЭВИС: Подумать только, а я представлял вас человеком, наделенным некоторыми мыслительными способностями. Доктор Рэтклиф, Бургундия всегда была "еще здесь". Пойманная в вечное золотое мгновение, действующая как проводник, или регулятор, или поглотитель, простите за технические метафоры. Она фильтрует реальность в видовом подсознании. Она сохраняет нас в реальности. Так вам достаточно ясно?

ПИРС РЭТКЛИФ: Что вы видели? Что... (пауза). Как теперь там, в Бургундии? Я начинаю представлять, (пауза) Бесконечный

двор, бесконечный турнир, охота. Может быть, война, где-то на лесных окраинах. Их война ожившая метафора, отражение Невероятного, грозящего вторгнуться из-за рубежей.

ВОГАН ДЭВИС: Нет. Это не то, что я видел. В Бургундии нет времени. Она застыла в вечном миге жизни.

ПИРС РЭТКЛИФ: Аш, Флориан? Все остальные?

ВОГАН ДЭВИС: Странно, как вы сосредоточены на отдельных личностях. Вероятно, это свойство чистого гуманитария, не склонного к точным наукам. Мое восприятие фронта волны было более значительным. Однако я в самом деле улавливал излучение разумов.

ПИРС РЭТКЛИФ: Вы их узнали?

ВОГАН ДЭВИС: Вероятно, мог бы. Вероятно, это были люди, упоминавшиеся в манускрипте Сибл Хайдингем. Но вы не понимаете. Там ничто не длится, просто есть. Бургундия не направляет Реальность, она ничего не делает. Она есть, и в этом ее функция.

ПИРС РЭТКЛИФ: Своего рода ад. Для разума, я имею в виду.

ВОГАН ДЭВИС: Могу лично заверить, доктор Рэтклиф, что вы совершенно правы. То, что я испытал, был бесконечный ад. Или рай.

ПИРС РЭТКЛИФ: Рай?

ВОГАН ДЭВИС: В том смысле, что я непосредственно воспринимал Реальность.

ПИРС РЭТКЛИФ: Идеальная Бургундия - вот, значит, что вы имели в виду?

ВОГАН ДЭВИС: Бургундия существует среди Реальности, определяя ее. Она - единственная подлинная реальность, все остальное - ее несовершенная тень. Господи помилуй, да у вас Платона-то читают?

ПИРС РЭТКЛИФ: Платон не был физиком-теоретиком!

ВОГАН ДЭВИС: Подобные понятия сидят у нас где-то в подкорке видового разума. Они у нас в крови, глубже, чем фрейдовское "бессознательное". Может быть, ближе к Юнгу с его расовым бессознательным. Это уровень столь же глубинный и неконтролируемый, как трансмутация клеток тела. Не удивительно, что наше мифологическое сознание создает призраки и тени Реальности. Как-никак, мы еще помним Бургундию!

ПИРС РЭТКЛИФ: Теперь помним. В восемнадцатом веке почти не помнили, затем появилось первое издание Мэллори Максимилиана, потом вы, я, Карфаген, и...

ВОГАН ДЭВИС: (неразборчиво, слабо).

ПИРС РЭТКЛИФ: (неразборчиво), ...постепенно слабеет. Вы уверены в том, что видели? Прошло пятьсот лет, и Бургундия ослабела, перестала действовать? Так?

ВОГАН ДЭВИС: Да, я в этом уверен.

(Длинная пауза. Шипение пленки, шаги, открывается и закрывается

дверь.)

ПИРС РЭТКЛИФ: Простите. Надо было пройтись.

ВОГАН ДЭВИС: Хаотическое плетение вселенной обладает своей силой. Возможно, со временем оно проникает в упорядоченную материю, несмотря на все усилия сохранить порядок.

ПИРС РЭТКЛИФ: Значит, все было напрасно? То, что она сделала?

ВОГАН

ДЭВИС: Пятьсот лет, доктор Рэтклиф. Все это тянется уже пятьсот лет.

ПИРС РЭТКЛИФ: (возбужденно). Да нет! Нет, если ваше восприятие было истинным. Это было вечное, бесконечное мгновение. А теперь оно кончается. Теперь кончается! Теперь!

ВОГАН ДЭВИС: В этом смысле, верно. Ваши археологические открытия в Карфагене, эта рукопись, да и я сам, кажется, отношусь к тому же классу явлений. Все это следствия ослабления функции Бургундии. Несомненно. Другого объяснения не подобрать.

ПИРС РЭТКЛИФ: Эксперименты с вероятностной вселенной... в самом малом масштабе, но... не в них ли причина? Вам не кажется? Не мы ли их дестабилизировали? Сотрудники Изобель со мной все это не обсуждают, все эти правила секретности...

ВОГАН ДЭВИС: Для нас - лоток пяти сотен лет, для Потерянной Бургундии - мгновение. И это мгновение кончается. Правит вселенной бесконечный, непреодолимый хаос, доктор Рэтклиф. Он должен был взять свое.

ПИРС РЭТКЛИФ: Что будет, когда Бургундия окончательно сдастся? Конец закона причинности? Сползание в энтропию, в хаос, в чудеса?

ВОГАН ДЭВИС: В этом заведении проводят над пациентами интересную серию анализов. Однако в промежутках между ними у меня оставалось немало времени. Я посвятил его - вопреки убеждению Вильяма, что я не отрывался от телеящика - размышлениям о том, к чему приведет нас потеря Бургундии. Вероятно, я пришел к тем же выводам, что и вы.

ПИРС РЭТКЛИФ: Видовое сознание по-прежнему будет преобразовывать волну вероятности в предсказуемую реальность. Но со временем в нее просочится (без фильтра-Бургундии) столько неупорядоченного хаоса, что мы снова обретем способность манипулировать реальностью силой сознания - или технологии. И будут войны, войны, в которых Реальность запишут в число потерь.

ВОГАН ДЭВИС: В любой войне в списке потерь оказывается чья-нибудь Реальность, доктор Рэтклиф. Но вы правы, именно это и предвидели Ferae Natura Machinae. Бесконечный ирреальный мир, если хотите, война чудес.

ПИРС РЭТКЛИФ: Надо публиковать!

ВОГАН ДЭВИС: Вы намерены включить это в свое издание документов, посвященных Аш?

ПИРС РЭТКЛИФ: Когда это попадет в печать, никому уже не удастся игнорировать проблему. Необходимо расследование! Может, надо срочно прекратить эксперименты с вероятностью. А может, нужны новые эксперименты? Не можем ли мы усилить влияние Бургундии?

ВОГАН ДЭВИС: Прошу прощения, доктор Рэтклиф, но все это сочтут бредом сумасшедшего.

ПИРС РЭТКЛИФ: Мне все равно, пусть меня считают психом, лишь бы не допустить "войны чудес"...

(Открывается дверь, шаги, входят несколько человек.)

ВИЛЬЯМ ДЭВИС: По-моему, на сегодня хватит.

ВОГАН ДЭВИС: По правде сказать, Вильям, я надеялся, что мне дозволят самому разбираться в состоянии собственного здоровья.

ВИЛЬЯМ ДЭВИС: Врачи сделают это лучше, хоть и на пенсии, но еще не забыл клинической картины переутомления. Доктор Рэтклиф зайдет завтра.