Отряд
Шрифт:
– Всё интереснее и интереснее, – задумчиво произнёс я.
– Аркадий Семёнович, а в бюллетенях отмечали появление пятен на теле у больных? Недаром в простонародье брюшной тиф называют «горячкой с пятнами», – задал вопрос Бутягин.
– Если честно, то не могу вспомнить такого. Сначала, вообще, сообщалось, что императорская семья заболела инфлюэнцей без осложнений, только потом появилась информация о тифе, – с паузами произнёс Беневский, а потом задал вопрос мне. – Тимофей Васильевич, а что значат ваши слова – «всё интереснее и интереснее»?
– Испортила меня в своё
После моих слов генерал и Бутягин удивлённо уставились на меня.
– Нет, я понимаю, что мои слова ничем не подкреплены. Но для примера, Павел Васильевич, отравление каким ядом или веществом будет похоже на признаки брюшного тифа?
– Я как-то так не скажу сразу, но отравление мышьяком имеет похожую симптоматику. При остром отравлении этим веществом отмечается появление тошноты, рвоты, поноса, признаков интоксикации, тахикардии, одышки. В тяжёлых случаях появляется острая почечная недостаточность, что приводит к летальному исходу. Большинство этих симптомов наблюдаются и при брюшном тифе, – закончив фразу, Бутягин задумался, потирая правой ладонью лоб.
– Вы, правда, думаете, что царскую семью отравили?! Да кому это надо?! – повысив голос, задал вопрос Беневский.
– Вы даже не представляете, Аркадий Семёнович, какому количеству народу именно сейчас будет выгодна смерть царской семьи и не только за рубежом, но и у нас в стране. Не верите?!
– Тимофей Васильевич, Вы преувеличиваете, – строгим тоном сказал генерал. – В Российской империи её поданные любят и чтят своего государя и его семью.
– Уважаемый, Аркадий Семёнович, не хотелось бы разубеждать Вас. Но для примера. Если бы цесаревич Николай Александрович не отдыхал отдельно со своей семьёй, то большая вероятность, что и они сейчас были бы больны. Великий князь Георгий Александрович уже умер. Допустим, повторяю, допусти, что умерли и все остальные больные. В живых остался только Великий князь Михаил Александрович. Он будущий император, так Аркадий Семёнович?!
– В этом ужасном случае, да. Он – Российский император Михаил Второй.
– А скажите, Аркадий Семёнович, а кто у Михаила Александровича лучший друг, советчик и учитель?
– Витте?! Нет, этого не может быть. Я не могу в это поверить. Чтобы Сергей Юльевич пошёл на такое?!
Генерал был сильно возмущён, тем не менее, фамилию назвал он, а не я.
– Аркадий Семёнович, это же только предположение, – попытался я успокоить Беневского. – И вообще, давайте не будем больше об этом. Дай Бог выздоровления и долгих лет жизни Их величествам и Её императорскому высочеству. Расскажите лучше как дела у дочери, и может быть, Вы что-то знаете о супруге Павла Васильевича.
– Вы правы, Тимофей Васильевич, не будем больше говорить на эту тему. А то с вашими предположениями далеко зайти можно, – Беневский достал платок и вытер вспотевший лоб. – Дочка вместе с сыном отбыла три недели назад
– Это очень приятная новость, Аркадий Семёнович. Благодарю Вас, – проговорил Бутягин, умудрившись, сидя, достойно поклониться.
– Меня-то за что, – усмехнулся генерал. – Насколько мне стало известно от дочери, ваша супруга после снятия осады в начале августа уехала к родителям за детьми. После чего планировала вернуться с ними в Томск, где и будет дожидаться вас. Кстати, хочу сказать, что использование вашего лекарства очень положительно сказалось на раненых. А императору помогло бы?
– Я не знаю точного диагноза и протекания болезни, поэтому утвердительно сказать не могу. Но в моей практике было два случая излечения с помощью пенициллина больных от брюшного тифа, которые можно сказать одной ногой уже в могиле стояли, – ответил Бутягин.
Дальнейший разговор с Беневским перешёл в плоскость «обо всё и ни о чём». Из серьёзного, пообещал Аркадию Семёновичу, если окажусь по службе в столице присмотреть за Иваном и Марией. Слишком много там соблазнов и вольнодумства. Не знаю, сообщила Мария или нет о моём признании, но её руки у Аркадия Семёновича решил до ещё одной встречи с девушкой не просить. А то окажется, что жених и родители согласны, осталось только уговорить невесту. Ну его к ляду, такую ситуацию. Хотя в глазах генерала иногда мелькала какая-то хитринка, когда он смотрел на меня и думал, что я, разговаривая с Бутягиным, этого не вижу. Разберемся постепенно. Теперь главное до Его высочества, а может быть вскоре и Его величества добраться. Смерть Георгия – это хреновый такой сигнальчик.
По поводу моего морского круиза, чтоб ему пусто было, Беневский обрадовал. Судно выходит в плавание послезавтра. Военное ведомство оплатило мне каюту первого класса, плюс неплохие командировочные, да и жалование я не получал больше трёх месяцев. Так что финансовый вопрос моей поездки был решён даже без посещения банка. Хотя и в нём смысле не было. Генерал-губернатор Чан Шунь отвалил пару мешочков с золотом своему новому родственнику. Как сказал он: «Чтобы не испытывать нужды в столь долгом путешествии».
С Бутягиным решили, что он, отдав мне остатки пенициллина, вернётся в Томск и со всеми документами по лекарству и его производства приедет в столицу, где мы и встретимся. На эти действия отдал Павлу Васильевичу один из мешочков Чана. Как оказалось, в нём было сто золотых русских червонцев. Во втором такая же сумма.
На следующий день Павел Васильевич убыл в Хабаровск. Перед самым отправлением поезда он вспомнил о «Зеркале или пробе Марша» – известной в химии качественной реакции на мышьяк. Английский химик Джеймс Марша опубликовал информацию о данной пробе в одна тысяча восемьсот тридцать шестом году. До открытия этой пробы, триоксид мышьяка был распространённым средством отравителей, вследствие трудности его обнаружения существовавшими тогда методами.