Отряд
Шрифт:
– А чем тогда интересуется Стар?
– Политикой Земли. Её правителями и системами власти. Его так-то Старгородом зовут, но мы сокращаем. Он у нас типа вожак, или лидер, как говорит Пси.
– А Пси что изучает? Психологию?
– Ну вот, ты уже врубаешься! – обрадовался Серый. – Как у кого крыша едет, он тут как тут. Типа лечит. На самом деле он Павел.
– И часто у ваших едет крыша? – насторожился я.
– Да нет. Ну, не в самом деле едет, а так, стрессы там, или умирает кто-то. Наши же постоянно мрут, так Пси успокаивает их друзей.
Я вспомнил, что это была ещё одна особенность непригодных. В тридцать
– А ты тогда чем увлекаешься? – спросил я насмешливо. – Судя по прозвищу, ничем особенным.
– Это точно! – засмеялся Серый. – Я просто за движуху, лишь бы не скучать! Как говорят на Земле: «За любой кипишь, кроме голодовки».
– А о Земле что вы думаете? – зачем-то поинтересовался я.
– «Земля – наш интеллектуальный дом! Наша библиотека знаний и университет!» – отчеканил Серый чьи-то слова. – Наши думают, что Интернет на Земле кто-то с Горы внедрил, чтобы непригодным было чем заняться.
Тут уже рассмеялся я:
– Нужно кому-то вас развлекать.
– А что? Всё совпадает! Корабль скоро заправят, и гудбай! А мы что делать будем? А так – фильмы качаем, науки изучаем, даже на девчонок земных любуемся.
В дверь снова постучали. На пороге стояли Стар, здоровяк с припухшим носом и парень с ввалившимися глазами.
– Александр! – серьёзно начал Стар. – Мы приносим извинения за своё поведение и просим дать возможность начать наше знакомство заново.
Я, если честно, обрадовался, хотя виду не показал:
– Тогда меня зовут Командир, – представился я, – а вас как?
– Димон, – прогнусавил задира.
– Ген, – сказал худой.
– Пойдёмте! Осмотрю оружие, с которым вы пришли, – предложил я им.
У всех оно оказалось одинаковым и новым – только что с конвейера. Мечи, щиты, луки и по двадцать стрел. Выглядело всё с виду почти как у крестьян. Так велел закон «О неразглашении»: то, что было у аборигенов, должно было быть и у нас. И никаких автоматов, пистолетов и прочего, что выдавало бы превосходство наших технологий. Да и не производил у нас никто никакого оружия, ладно хоть это наклепали. Впрочем, мечи парней оказались из более прочной стали, чем крестьянские, острее и рубили даже самые толстые поленья. Я попробовал и заранее не завидовал будущим врагам.
– Крутые, да? – поинтересовался Серый, будто сам выковал их.
– Вы ими пользоваться умеете? – ответил я вопросом на вопрос.
Он только пожал плечами:
– Откуда? Но ты же научишь?
– Начинать тренироваться на них не советую, порежете друг друга, – предупредил я.
– Давайте тогда на палках для начала! – предложил Стар, – каждый сам себе сделает. Тех поможет.
Невысокий Тех, он же Толик, с вечно перепачканными чем-то руками с энтузиазмом согласился. Он оказался механиком и, как позже выяснилось, постоянно что-то мастерил для самых разных случаев в жизни. В первый же день, например, починил насос от поилки для быков, который до этого два месяца валялся в сарае. Воду теперь не нужно было таскать вручную из речки к дому.
Новенькие луки парней оказались намного мощнее крестьянских, и стрелы к ним были крепче, но спортивные, без расходящихся наконечников.
– Такие будут пробивать насквозь, но раны от них маленькие, если только не попасть в голову или сердце, – объяснил я парням.
– Наковальня у тебя найдётся? – поинтересовался Тех.
Я отрицательно покачал головой.
– Ладно, придумаем что-нибудь, – пообещал он.
– И щиты надо будет утяжелить, эти слишком лёгкие, – добавил я.
– Зачем? Носить же легче, – не понял он.
– Если по такому врежут посильнее, то он по краям вихлять будет, – объяснил я и показал. – Вот так.
Но ребята поняли не сразу.
Физ пришёл мне на помощь:
– Если щит тяжёлый, то отражает удар всей своей массой, а лёгкий – только тем местом, в которое вам прилетит.
– Утяжелить будет нетрудно, можно даже для каждого по его весу, – заметил Тех.
– Хорошо, оружие мы подгоним, – подвёл итог осмотра Стар, – а что дальше?
– Потом поделимся на три отделения. Одно – в порядке очереди будет охранять лагерь, два других тренироваться на полигоне. Площадку я сделал.
– А как будет выглядеть твоё «через задницу с кровью»? – спросил странный парень с тонкой длинной косичкой. У него и голос был, как у девчонки.
Я пояснил:
– Отделения будут тренироваться в соперничестве друг против друга – драться на мечах, бегать наперегонки, таскать тяжести, стрелять из луков. За всё я буду присуждать баллы. Проигравшим будет даваться какое-нибудь обидное наказание, чтобы в другой раз старались. Надеюсь, что в конце вы станете злыми.
– Зачем? – не понял Стар.
– Крестьяне во время войны становятся сами не свои, очень жестокими. В ответ воевать с ними без злости никак – только она помогает. Давайте лучше покажу! Доставайте планшеты, кину ссылку. Это я снимал на два месяца назад.
Парни принялись устраиваться вокруг костра. По мере того, как они начинали смотреть записи, на дворе становилось тише. Я заглянул в экран Серого. Звук был плохой, и картинка тряслась, но некоторые кадры получились яркими.
Вот горит стена Шахистана. Пылают ворота города. Вокруг расположился большой лагерь: шатры, костры. Пара сотен солдат бегает вокруг пламени и перестреливается из луков с защитниками, которые ещё видны на стене. Те пытаются сбить пламя, а нападающие им не дают. На следующем кадре – почти догоревшие ворота распахиваются под напором вбегающих в них солдат. Видно, что я с планшетом пытаюсь подойти ближе и заснять, как проходит сражение, но в кадре только спины всё новых крестьян, вбегающих за стену. Впрочем, защитники предпринимают контратаку, и вот нападающие выбегают обратно. Перед воротами образуется несколько очагов отчаянной рубки. Кричат и падают люди. Десятка два горожан за несколько минут гибнет под новым натиском превосходящего противника.
На следующем кадре показано затишье. В проёме ворот выросла груда из тел, камней и догорающего дерева. Нападающие растаскивают своих убитых. При этом они добивают раненых противников, которых никто не пытается спасти. Лишь изредка на стене показывается одинокий лучник защитников, но его тут же закидывают стрелами враги, прикрывающие своих возле ворот. Вот один из раненых горожан с трудом поднимается и, хромая, пытается убежать, сам не понимая куда, вдоль стены. Лучники крестьян попадают в кадр. Соревнуясь в меткости, они стрелу за стрелой пускают в раненого бедолагу, пока тот не падает без движения. Другие солдаты смеются и о чём-то спорят, глядя на это.