Отшельник
Шрифт:
– Куда посмотреть?
– На неё.
– Ниву ржавую вижу.
– Зато двигло после капиталки, да подвеску полностью перебрали. Тебе же не по Садовому кольцу на ней рассекать, а для леса в самый раз.
– Да ну нахер этот рыдван.
– Дядя Андрей, я же не прошу за неё денег.
– А за всё остальное?
– Да тоже ничего. Считай себя сторожем без зарплаты. Квартиру сдашь кому-нибудь, а если не понравится в деревне, то всегда сможешь вернуться. Да что я тебя уговариваю? Поехали, на месте всё посмотришь, там и примешь решение.
Андрей
– А поехали! У тебя когда выходные?
– А у тебя?
– Да считай, уже уволился. Позвоню директору, чтобы расчёт на карту перевёл, и всё увольнение.
– То есть, уже решил?
– Не станешь же ты родного дядю вывозить в глухомань с корыстными целями? – усмехнулся Самарин.
– Цели у меня как раз корыстные, – вернул усмешку племянник. – Дом под присмотром будет, и участок бурьяном не зарастёт.
– Если с этой стороны посмотреть… Когда едем?
Кукушкин посмотрел на настенный календарь, что-то прикинул в уме, и предложил:
– Сегодня в ночь можно выехать. Пока через пробки прорвёмся, да по трассе часа три пилить, да после поворота час ехать… К рассвету до грунтовки доберёмся, а там потихоньку прогуляемся километров шесть.
– Да я…
– А мы с перекурами, учитывая твою одышку и общее состояние. Моя пузотёрка по грунтовке всё равно не пройдёт.
– Хрен с тобой, поехали, – согласился Андрей Михайлович. – Жду тебя вечером, адрес помнишь.
– В полночь.
– Как в ужастиках?
– Традиции, – развёл руками Кукушкин. – Самое страшное всегда начинается в полночь.
– Если традиции, тогда да. Ладно, Вадим, пойду я домой. Такси только мне вызови.
Домой Андрей Михайлович попал не скоро. Сначала заехал в аптеку сделать запас лекарств на все непредвиденные случаи, потом всё-таки заскочил на работу и написал заявление на увольнение, чем очень огорчил директора, но подсластил пилюлю, предложив свою квартиру родной конторе для проживания особо ценных работников за разумные деньги и на длительный срок. После этого визита отправился в супермаркет, и под недовольное бурчание привлечённого в качестве носильщика таксиста затарил огромную тележку продуктами длительного хранения. Тушёнка, сгущёнка, сахар, крупы, чай, растительное масло… мыло хозяйственное ещё, хотя оно совсем не съедобный припас.
Вадим что-то говорил про автолавку, каждую вторую среду месяца останавливающуюся на полчаса там, где заканчивается разбитый асфальт и начинается грунтовка, но на неё лучше не надеяться. Ну их нахер, этих деревенских предпринимателей с их своеобразным представлением о времени и точности. В сельской местности день разделяется на «до обеда» и «после обеда», а остальное от лукавого.
С таксистом предусмотрительный пенсионер рассчитался щедро, но только после того, как тот за три ходки затащил покупки в квартиру. Молодой же бугай, что ему четвёртый этаж без лифта?
И пока закипал чайник, Андрей Михайлович принялся за сборы. В первую очередь тщательно упаковал любимую
Теперь документы и прочие личные бумаги. Что ещё осталось? Вроде бы всё нужное взял? Если только посуду… нет, посуда там должна быть, так что пусть послужит квартирантам. Что ещё? Ах да… горсть юбилейных медалек в карман рюкзака, их потом на блёсны можно переделать, а единственную ЗБЗ (за боевые заслуги) к документам.
Ага, и чехол со спиннингом и телескопическими удилищами в прихожей у двери поставить. Так-то не заядлый рыбак, но под хорошее настроение можно на зорьке с удочкой посидеть. Там же старица Клязьмы сразу за забором, грешно не воспользоваться возможностью разнообразить меню.
Вот теперь точно всё. Только грёбаный чайник давно выкипел и слышно потрескивание раскалённой эмали.
Мобильник выдал балладу Скорпов ровно в полночь, чему Самарин нисколько не удивился, так как племянник с детства отличался точностью морского хронометра, и своей пунктуальностью иногда доводил окружающих до белого каления.
– Слушаю, – бросил Андрей Михайлович в трубку.
– Это я слушаю, – ответил Вадим подозрительно жизнерадостным голосом. – Мы у подъезда, давай выходи.
– Мы, это кто?
– Сюрприз, дядя Андрей.
– Бери свой сюрприз за задницу и вместе поднимайтесь. Будете сумки таскать.
– Какие сумки?
– Большие и тяжёлые. Я, Вадим, решил в твоей Любимовке остаться. Поживу, а там видно будет. Так что давай поднимайся.
– Хорошо, сейчас будем, подъезд открывай.
– Ты там с Маринкой, что ли?
– Нет, засмеялся Кукушкин. – Да сейчас сам увидишь.
– Матрёшку какую прихватил? – попытался догадаться Андрей Михайлович. – Я, конечно, человек пожилой и многое в жизни повидавший, но к прыгающим по машине гонококкам отношусь строго отрицательно.
– Какие, к чёрту, гонококки? – возмутился Вадим. – Баба Поля с нами решила поехать.
– Охренел? – на этот раз возмутился Самарин. – Она на двадцать пять лет старше меня! Отбросит коньки по дороге, и что?
Кукушкин странно хрюкнул в телефон и сообщил:
– Дядя Андрей, вообще-то у меня громкая связь включена.
– Твою мать… Поднимайтесь, открываю.
Обижать мамашу Вадимкиной тёщи в планы Андрея Михайловича не входило. Хоть и видел он её в последний раз лет двадцать назад, но уже тогда эта старушенция показалась вздорной и злопамятной особой, страдающей от множества хронических болезней, и разговаривающая исключительно о них же. Оскорблённая бабка за четыре часа в машине мозг вынесет со стопроцентной гарантией. Вот кто за язык тянул, а?