Отшельник
Шрифт:
Через несколько минут хлопнула заранее отпертая дверь в прихожей, и Самарин крикнул из кухни:
– Я здесь! Сейчас чайку на дорожку попьём, и в путь!
– От меня прячешься, Андрей Михайлович? – женский голос, нисколько не похожий на старческое шамканье, приближался. – Вылезай, бить не буду.
– Совсем даже не прячусь, – Самарин выглянул из кухни и широко открыл глаза. – Полина Дмитриевна, это точно ты?
Да уж, мама Вадимкиной тёщи никак не выглядела на свои девяносто с плюсом. Максимум на пятьдесят,
– Нахрен твой чай, Андрюша! – бабушка Поля подхватила с пола самый большой рюкзак и скомандовала. – Всем на выход с вещами!
– Вадик, ты её клонировал? – спросил Андрей Михайлович у племянника. – На лицо вроде бы похожа, а остальное…
– Мы с тобой, Андрюша, на эту тему отдельно поговорим, – угрожающе улыбнулась Полина Дмитриевна, блеснув ровными и явно родными зубами. – А вообще-то это в Любимовке воздух такой целебный. Так что хватай сумки, старый пень, и на выход.
– Угу, – кивнул Самарин. – Только чайник выключу и газ перекрою.
– И воду тоже, – посоветовала вдогонку бабушка Поля. – Альцгеймер он такой… часто со склерозом вместе приходит.
– Нет у меня ни того, ни другого, – через пять минут огрызнулся Андрей Михайлович, взяв в руки тяжёлый яловый сапог.
– Может и есть, но ты про них не помнишь, – Полина Дмитриевна с определённой опаской покосилась на подошву сорок пятого размера и пошла на попятную. – Так-то да, молодой ты ещё для Альцгеймера, Андрюша.
Самарин возмущённо сопя намотал портянки и обулся. Притопнул, отчего задребезжали дверцы у шкафа, и предложил:
– Присядем на дорожку, если чаю не хотите?
– Не в космос улетаешь, – отказалась Полина Дмитриевна и открыла дверь. – Вперёд, нас ждут великие дела!
На лестнице Андрей Михайлович сунул племяннику связку ключей:
– Это запасные, пусть у тебя побудут на всякий случай.
– Бери, Вадик, – бросила через плечо идущая впереди бабушка Поля. – А Маринке я про них не скажу.
– Да я как-то… – попробовал отказаться Кукушкин.
– Не разочаровывай меня, Вадик.
– Тогда да… Но только для сохранности.
– Верю! – всё так же не оборачиваясь кивнула Полина Дмитриевна. – Но Маринке всё равно не стану говорить.
В Балашихе ожидаемо упёрлись в пробку. Вроде не канун выходных, а люди едут куда-то и едут, будто вся их жизнь заключается в вечном движении. Что им дома по ночам не сидится?
– Ремонт дороги чуть ли не до Новой Купавны, – пояснил Кукушкин, доставая из кармана пачку сигарет. – Желающие могут покурить свежего воздуха.
– А чего сразу через Носовихинское и Железку не поехал? – спросила устроившаяся на заднем сидении Полина Дмитриевна. Как раз за пробкой бы и выскочили.
– Да там вообще трындец, – Вадим махнул рукой и вышел из машины.
– А ты, Андрюша, бросил что ли?
– Нет, пока не бросил, но на частые перекуры здоровья уже не хватает. Так что стараюсь курить пореже.
– Ничего, там бросишь.
– На том свете, что ли? – пошутил Самарин.
– Тьфу на тебя, дурак старый, – обозлилась Полина Дмитриевна. – Говорила же, воздух в Любимовке целебный. Как пройдёшься по лесу, так не поверишь, несколько лет с плеч долой и болезни куда-то деваются. Я ведь, Андрюша, когда там домик купила, почитай двумя ногами в могиле стояла. Да по пояс. Вся медицинская энциклопедия окромя венерических заболеваний.
– Что ж так-то? Упущение.
– А вот это не твоего ума дело, Андрюша.
– Да я так, к слову просто пришлось, – извиняющимся тоном произнёс Самарин. – Но если воздух такой целебный, то что же деревня опустела? Разъехались или вымерли?
– И то и другое. Молодёжь уехала, старики поумирали. А почему на них воздух не действовал, я не знаю. Работали много, скорее всего. Работа жизнь сокращает больше курева, особенно когда работа через немогу.
– А ты?
– Что я? Пенсионерка же, да и пчёлы.
– Кто?
– Пчёл я держала, а они тоже лечат.
– А сейчас где они?
– Распродала в прошлом году. Если надумаешь держать, то старые ульи в сарайке сложены, а которые и не убирала, так и стоят на огороде. Сам увидишь.
Андрей Михайлович считал пчеловодство чем-то сродни шаманизму, и даже в мыслях не представлял себя пасечником. Учиться поздно, да и вообще… Другое дело огород ли два десятка несушек.
– Участок большой?
– По документам семьдесят две сотки, а так хоть пару гектаров занимай, никто слова не скажет.
– Хрена себе, – удивился Андрей Михайлович. – Как ты с ним управлялась?
– Да бомжей нанимала.
– Постой, мне Вадим говорил, что нет там никаких бомжей.
– Никаких точно нет, а эти есть. Как откроешь ворота, что на берег Клязьмы выходят, они уже тут как тут. Будто караулят постоянно.
– Воруют?
– Железяку какую если сопрут, а так нет. Я их за работу по огороду прикармливала, они и рады. По-русски, правда, не очень хорошо говорят. Еще с собой давала гречки и соли. Даже не представляю, зачем им столько соли? Пачку килограммовую дам, так чуть не пляшут от радости.
– А что, прямо в лесу и живут?
– Чёрт их знает, Андрюша, может быть и в лесу.
– Тогда понятно.
– Что понятно?
– Зачем им соль. Грибы на зиму заготавливают.
– Возможно, – согласилась Полина Дмитриевна. – Места там грибные. Ты их не гоняй если встретишь, ладно? Безвредные бомжи и всегда трезвые.
– Постараюсь, – заверил Самарин. – Как себя вести будут.
Погасли стопари впередистоящего автобуса и Кукушкин, затушив сигарету в карманной пепельнице, запрыгнул в машину.