Отшельник
Шрифт:
Он усмехнулся жалостливо, и от этого его лицо стало ещё уродливее, страшнее.
– А которых - обманываю немножко, ведь живут и такие люди, которым нет уже никакого утешения, кроме
О многом хотелось спросить его, но он целый день не ел, усталость и выпитый стакан водки заметно действовали на него, он дремал, покачивался, и обнажённые глаза его всё чаще прикрывались красными рубцами век.
Всё-таки я спросил:
– Дедушка Савёл, а что, по-твоему, ад - есть?
Он поднял голову и строго, обиженно сказал:
– Ну, - как же это можно - ад? Ну, - где же это? Бог, а тут - ад? Разве можно? Это несоединимое, дружба, это - обман! Это всё вы, грамотные, для страха придумали, попы всё дурят. Человека не к чему пугать. Да никто и не боится ада-то этого...
– А - дьявол-то как же, он где живёт?
– Ну, ты этим не шути...
– Я не шучу.
– То-то.
Он взмахнул над костром полой армяка и тихонько сказал:
– Ты над ним не смейся.
Он покачнулся над костром.
– Лёг бы ты, уснул, - предложил я.
Старик согласился:
– Верно, пора...
Легко опрокинулся на бок, поджал ноги к животу, натянул армяк на голову и - замолк. Потрескивали и шипели ветки на углях костра, дым поднимался затейливыми струйками во тьму ночи.
Я смотрел на старика и думал:
"Это - святой человек, обладающий сокровищем безмерной любви к миру?"
Вспомнил хроменькую, пёстро одетую девушку с печальными глазами, и вся жизнь представилась мне в образе этой девушки: стоит она перед каким-то маленьким, уродливым богом, а он, умея только любить, всю чарующую силу любви своей влагает в одно слово утешения:
"Милая..."
1923 г.