Отстойник
Шрифт:
Камень крошится, отдельные обломки, в доисторических ракушках, падают под ноги, больно бьют по пальцам.
Ниша почти готова, один бугор смущает. Как не подойдёшь к нему, а он не отваливается. Наконец изловчился, подсунул под него зубило - сноп искр, дёргаюсь в сторону. Неужели проводку зацепил? Не похоже, это целый блок, как вырезали в каменоломнях, так сюда и поставили. Заинтересовавшись, подсвечиваю фонарём. В монолите явственно виднеется черный, в виде шара, камень. Метеорит, что ли?
Он падает в руки, весь в причудливых раковинах.
Почему горит всё тело? Странное состояние. Похоже, я лежу, и двинуться не могу. Глаза закрыты, а в них словно песок. Силюсь открыть веки, пронзает боль, кровавый туман застилает мозг.
"Я боюсь, вдруг сейчас на ноги вскочит" - слышится визгливый голос.
"А ты сухожилия на ногах подрежь" - басит кто-то рядом.
"Не режется, пилю, пилю!" - нотки в голосе плаксивые, словно у маленького ребёнка.
"Смотри, нехристь, как надо" - некто цепко обхватывает ноги, резануло болью. Корчусь, мотаю головой из стороны в сторону, с силой лягнул ногой, попал в мясистую хмурую рожу прикрытую капюшоном. В тот же мгновение раздаётся грязное ругательство, но неожиданно ,,, пронзительно звонит мобильник. Машинально шарю по карманам, подношу трубку к уху. Я стою возле вырубленной ниши, весь в пыли, с подбородка сочится кровь. Наваждение! Оглядываюсь по сторонам. Я у клиента, из кухни доносится запах подгоревших помидоров и гнусавое бормотание, вероятно, он что-то напевает себе под нос.
– Ало, - с трудом произношу я, мне ещё не по себе от странного наваждения, словно на мгновение заснул и мне приснился кошмар.
– Папа, привет!
– слышу родной голос.
– Ты в городе?
– несказанно обрадовался я.
– В Симферополе, только прилетел. Я зайду к тебе?
– Конечно!
– улыбаюсь я.
– Только, давай ближе к вечеру. Я на работе, затем на дачу заеду, собак покормлю.
– Хорошо папа, я с Машей приду.
– Буду рад, сынок, - в душе потеплело. Кладу мобильник в карман, убираю мусор. Что же так больно? Хожу, хромаю. Стягиваю кроссовки, чуть выше пяток явственно выделяются красные рубцы, даже кровь сочится. Откуда эти раны? Может, осколками камней задело?
Мусор складываю в мешок, умываюсь, прихрамывая, выхожу к заказчику: - Ниша готова, можете принимать работу.
– Так быстро?
– Ну, да, конечно, быстро, - с иронией смотрю на него.
– Сколько вы считаете ... заработали, - у клиента предательски дрогнул голос и забегали глаза.
Не стал завышать расценки, называю сумму ниже нижнего придела - пятьсот рублей, хотя за такую нишу беру не меньше тысячи, но мне хочется поскорее убраться из этой квартиры.
– Как то, дороговато, вы же работали всего пару часов, я своим работникам за это время плачу в три раза меньше.
Усмехаюсь, такое часто бывает, не оговоришь в самом начале зарплату, вот и получается, подкупило: "оплачу, сколько скажите", "большое человеческое
– Возьмите сто рублей, - блеет он и тянет замусоленную бумажку.
– Я сейчас нишу бетоном замажу!
– во мне зреет злость.
– А вы, не хамите, забирайте деньги и валите из моей квартиры!
– Круто, - зло улыбаюсь.
– Полицию вызову, вас ещё привлекут за проникновение в чужое жилище. Вот, берите деньги и убирайтесь!
– А не пошли бы вы со своей подачкой!
– я взваливаю на себя сумку, беру тяжёлый чемодан с отбойником, хлопаю дверью.
– Как хотите: "баба с возу, кобыле легче!" - слышу вдогонку довольный голос.
Настроение ниже плинтуса, вновь сталкиваюсь с человеческой несправедливостью. Сколько же можно! Откуда такие уроды выползают?
Сажусь в машину, прогреваю, заодно успокаиваюсь. Смотрю в окно, с платанов падают подсушенные листья. Осень. Гости разъезжаются, дороги в Севастополе становятся более-менее свободными. В это время года море ещё тёплое, а ночи бархатные и в лесу хорошо: шашлычок, печёная картошка, сухое вино ...
Отжимаю сцепление, морщусь, ноги болят. Некие обрывочные картинки мелькают в мозгу, но связать в единое целое не могу.
Остаток дня провожу на даче. Собаки счастливы, лижутся и лижутся, всё нализаться не могут, пока не гаркаю на них. Сижу на деревянной скамье, сам сделал, под ногами опавшая листва, с дорожек её не убираю, мне нравится некий природный беспорядок.
Домик небольшой, но уютный. Сделал его для своей матери - все удобства, даже газовую плиту поставил. Сейчас она в Москву уехала, погостить у друзей, приходится каждый день ездить, кормить зверьё.
Уезжать не хочется, но помню, сын обещал заехать. Выезжаю. Уже слегка темнеет. Выворачиваю на трассу, машин нет, хочу по привычке разогнаться, но в последний момент передумал и вовремя. Замаскировавшись в кустах, стоит полицейская машина. На дорогу выходит сочный ГИББДшник, важно машет жезлом, сквозь зубы ругаюсь, поправляю лицо, чтоб было благожелательным, останавливаюсь, лучезарно улыбаюсь: - Что-то нарушил?
– Документики, пожалуйста, - его лицо излучает сытость радостного жизнью человека. Появляется и напарник, в руках дубинка, он методично постукивает ею по ладони, наверное, у него со временем выработалась такая привычка и закрепилась в рефлексах.
– Выходите из машины, - выражение у сержанта такое, словно он предлагает своему другу составить компанию.
– Вроде, ничего не нарушал, - чертыхаясь в душе, говорю я.
– Все так говорят. Выходите, мужчина!
– в голосе появляется нажим.
Решаю не злить представителей власти, глушу двигатель, выбираюсь наружу.
– А вот, скажите, что со стеклом?
– Дебил кулаком ударил, - не стал скрывать я.
– Кулаком, кулаком, - с удовольствием выговаривает сержант. Его напарник смотрит на меня рыбьим взглядом, даже искры интеллекта нет. Ежусь, неприятно очень.