Отступник
Шрифт:
Когда принцесса коснулась ее щеки, Элизабет вспомнила, что Марджори расцарапала ей лицо.
— Мы с Марджори повздорили. Причем намного сильнее, чем прежде.
Бесс опустилась на траву, колоколом расправив платье, и похлопала по земле рядом с собой:
— Присаживайся и рассказывай.
Элизабет почувствовала, что у нее будто камень упал с души, после того как она рассказала принцессе о ссоре. Заходящее солнце ласково согревало ей плечи.
— Два года назад, — закончила она, — я решила, что ни за что не выйду замуж, и потому сбежала из дома. Из-за этой глупости я угодила в ловушку, став женой мужчины,
— Иногда нужно время, чтобы любовь расцвела.
— Быть может, если бы я носила под сердцем ребенка Роберта, все изменилось бы, — со вздохом призналась Элизабет. — Но с этой войной… Словом, у нас не было возможности зачать его.
— У нас с Хэмфри та же история, — призналась Бесс. — Хотя нас нельзя упрекнуть в недостатке старания. — Она рассмеялась серебристым журчащим смехом и погладила себя по животу. — Но, как говорила моя мать, природа — весьма капризная особа.
Элизабет зарделась при воспоминании о том, как они с Робертом делили постель. Даже эти случаи, не вызывавшие у обоих ничего, кроме боли и ощущения неловкости, она могла пересчитать по пальцам одной руки. Не было ли в том ее вины? Быть может, она вызывает у него отвращение? Или же он думает, что такие вещи ей неприятны? Она решила, что не давала мужу повода думать иначе. Еще в Риттле, после того как Элизабет призналась Лоре в своих несчастьях, та принялась пространно разглагольствовать о знаках, которые жена должна подавать мужу. Служанка даже презентовала ей, к вящему смущению Элизабет, пудру из высушенных бутонов розы, лавра и клевера, которую, по ее наущению, следовало втирать в грудь и между ног перед тем, как заниматься с мужем любовью, дабы сильнее возбудить его.
Чтобы увести разговор от скользкой темы, Элизабет сказала:
— Роберт ведет себя отстраненно и холодно. Даже когда он со мной, я чувствую, что мыслями он далеко.
Она уставилась на жучка, ползущего по траве, вспоминая долгие периоды молчания, возникавшие между ними во время переезда из Ирландии. А в тех редких случаях, когда Роберт заговаривал о чем-либо еще, кроме каждодневных тягот дороги, речь шла исключительно о короле Эдуарде, которого он ненавидел за то, что тот вознамерился покорить его страну. Он отзывался о короле с нескрываемой враждебностью, а теперь сражается ради Эдуарда в Шотландии. Как прикажете это понимать?
— Я совсем не знаю его, — закончила она, рассеянно крутя на пальце обручальное кольцо. Рубин на золотом ободке кровавым блеском вспыхивал в лучах закатного солнца. — Совершенно.
Бесс поймала ее взгляд.
— Моя мать говорила и кое-что еще. Мужчины похожи на времена года. Ты просто должна научиться понимать, когда происходит их смена, и одеваться соответственно.
Элизабет согласно кивнула, но втайне подумала, что у Роберта есть всего один сезон. Холодное молчание зимы.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В мертвом свете ущербной луны фигуры людей, словно привидения, скользили в высокой
Достигнув вершины невысокого холма, они легли на землю, вжимаясь в траву. Хотя воздух был теплым и пьянящим, ночная земля оставалась прохладной, и от нее ощутимо тянуло сыростью. Перед ними раскинулись поля ржи, ощетинившиеся стерней. Вдали виднелось около тридцати крытых соломой домишек, сгрудившихся вокруг небольшой каменной церквушки вместе с амбарами и загонами для скота. В лунном свете глаза мужчин поблескивали, когда они рассматривали городок, в окнах которого лишь кое-где мерцали огоньки. В воздухе ощущался легкий привкус дыма, но он исходил не от домов, а от лежащих мужчин. Впрочем, одежда их, покрытая, словно ржавчиной, пятнами засохшей крови, изрядно попахивала и другими ароматами, которые нельзя было назвать приятными.
Лежа на животе в самой середине и приминая телом пожухлую траву, Уильям Уоллес обозревал залитую лунным светом местность. Сосчитав дома и амбары, он перевел взгляд на черноту луга, сбегавшего к реке Иден, которая, змеясь, текла на юго-запад. Задумчиво прищурившись, он вглядывался в ее скрытые туманом берега. Вдруг позади него послышались чьи-то мягкие крадущиеся шаги.
— Сэр, — раздался приглушенный шепот, и рядом с ним на землю опустилась коренастая фигура Грея. В призрачном свете покрытая шрамами и бритая наголо голова лесного командира походила на валун, насаженный на короткую и мощную шею. — Комин готов выступить.
— Он же даже не осмотрел город.
— Не думаю, что он собирается это сделать, разве что когда поскачет по его улицам.
Уоллес едва слышно выругался. Он окинул взглядом шеренгу мужчин. Здесь были и знакомые личности вроде Гилберта де ля Хэя и Саймона Фрейзера, и новички — Александр и Кристофер Сетоны. Двоюродные братья долгие годы оставались сподвижниками Брюса, но после того, как граф Каррик стал предателем и переметнулся на сторону англичан, они пришли к Уоллесу вскоре после битвы при Рослине. Несмотря на то что Кристофер родился в Йоркшире, молодой человек дрался с англичанами столь же яростно, как и любой шотландец. Острый взор Уоллеса остановился на ястребином профиле Нейла Кэмпбелла, лежащего рядом с Сетонами, и он негромко свистнул. Когда рыцарь из Аргилла обернулся, Уоллес поднял сжатый кулак. Нейл кивнул, показывая, что понял и остается за старшего.
Уоллес отполз назад и встал на ноги только тогда, когда уверился, что склон холма скроет его от чужих глаз, после чего зашагал к небольшой рощице, откуда он сам и его люди выдвинулись некоторое время назад. Его огромная фигура возвышалась над Греем, который уверенно шагал рядом с предводителем. Широкий меч, заброшенный на спину и прикрытый накидкой, легонько позвякивал в ножнах. Уоллес выругался вновь, заметив огонек, мерцающий в зарослях.
— Что задумал этот шлюхин сын? — прошипел сквозь зубы Грей. — Зажечь маяк? Клянусь распятием, мы же менее чем в двенадцати милях от Карлайла! Или он хочет, чтобы нас атаковал весь тамошний гарнизон?