Отступник
Шрифт:
– Это было здесь... я видела... это было здесь... прямо з-здесь... — девушка заикалась.
– Что было? Когда? — подбежал Артур.
– Следи за периметром, я сам разберусь, — прошипел Николай. — Что ты увидела? Отвечай!
Аня, наконец, пришла в себя и огляделась. Все та же ночь, освещенная неполной горбатой луной. Все тот же перекресток. И груда ржавого металла на его середине. И странный столб с тремя глазами не мигает больше желтым светом...
– Тут было, очень давно, больше двадцати лет назад... Я видела.
– Этого еще
– Зачем только взяли тебя с собой? Никакой помощи, дура истеричная, — произнес Артур.
Николай неожиданно ударил ее по щеке. Ударил так, как бил обычно отец за непослушание. Больно. Хлестко. Обидно. Аня, зло сверкнув глазами, проговорила со сталью в голосе:
– Я уже в порядке. Я увижу и услышу все, что нужно. Я все сделаю.
Они пошли дальше по улице вдоль заброшенных домов и разграбленных витрин. На обочине густели заросли. В них могли бы прятаться какие-нибудь хищники, мутанты, выродки. Но Аня знала, что, ни в этих, ни в следующих кустарниках, ни в пустых зданиях никого не было. Город вымер.
Артур вдруг споткнулся.
– Хрена тут железа на дорогу набросали, мля! — ругнулся он.
– Это не железо, — прошептал Николай, — это трамвайные пути.
– Что такое трамвайные...
Наследник оборвался на полуслове, поскольку в ночи раздалась трель. Странная, прерывистая, ни на что не похожая. Следопыт вопросительно взглянул на Аню.
– Просто какая-то ночная птица, — сказала девушка.
Она соврала. Аня видела шлейф, очень похожий на человеческий. Существо пряталось за стеной ближайшего дома. Именно оно сейчас издавало прерывистые звуки — песнь возмездия.
Николай с недоверием посмотрел на Аню. Что-то напоминала ему эта трель. Что-то мучительно знакомое... но что?..
– Ты в этом уверена? — спросил он.
– Абсолютно, — сказала девушка, и в голосе ее слышалось затаенное презрение, но следопыт ничего не заподозрил.
Маленький отряд двинулся дальше. Где-то в отдалении послышалась новая трель, чем-то схожая с предыдущей. Николай замедлил шаг, вскинув автомат.
– Я вижу следы птиц, — проговорила Аня. — Это просто птицы, нам нечего опасаться.
Холодок пробежал по спине следопыта, в пальцах возникла дрожь. Мрачное предчувствие кольнуло сердце. Такое с ним случилось впервые за двадцать с лишним лет, прожитых в постядерном мире. Усилием воли Николай взял себя в руки и посмотрел на Аню.
«Что означает это птичье пение? Что же оно означает? Что-то знакомое...»
Потом старейшина перевел взгляд на Артура. Тот был беззаботен и расслаблен. Его бестолковая, но все-таки видящая жена сказала, что это просто птицы. Птицы — значит, птицы. Чего их бояться?
Вновь послышались высокие мелодичные звуки. И опять по спине следопыта пробежал предательский холодок. Ну, почему, почему ему становится так страшно? Ведь он уже давным-давно никого и ничего не боится. Без
Отряд двинулся дальше. Вскоре улица привела их к перекрестку. Впереди чернел Центральный таганрогский рынок.
«Как там в сказке, — подумалось следопыту, — прямо пойдешь — смерть найдешь; налево пойдешь — коня потеряешь; направо пойдешь — еще какая-то хрень случится...»
Идти прямо, через рынок не было никакого желания, да и русские витязи прямо не ходят. Следопыт вдруг поймал себя на мысли, что он впервые за двадцать лет подумал о себе как о русском. Они уже давно превратились в бесстрашных и беспощадных солдат Великого Лакедемона, солдат новой эры. А тут на тебе: «русские витязи прямо не ходят...» Но и налево ходить — плохая примета. Потому что встают с левой ноги, гуляют налево и делают левые деньги, но сражаются всегда за правое дело.
И, повинуясь импульсу, Николай двинулся вправо.
Глава 1 0
АНГЕЛ С КРОВАВЫМ КРЫЛОМ ВНОВЬ
НАЙДЁТ В СЕБЕ МУЖЕСТВО ВСПОМНИТЬ
Памятник, освещенный неяркой луной, бросал короткую тень, и два человека, стоящие у подножия, были практически незаметны уже с нескольких шагов — один, весь в черном, вообще полностью сливался с камнем, а камуфляж другого, держащего автомат, походил на листья кустарника.
– Твои приятели идут сюда, — прошептал Кислов, вглядываясь в ночь. — Как я и предполагал, продвигаются по улице Чехова. И их всего лишь трое.
– Откуда вы знаете? — Олег до боли в пальцах сжал в руках «калаш».
– Слышишь, — вождь поднял указательный палец, — пташка поет?
Юноша кивнул. Он давно обратил внимание на звуки, которые доносились время от времени, но никак не мог сообразить, каким животным дал приют уснувший город.
– Это специальный язык, с помощью которого общаются нуклеары, — Кислов вытащил из кармана деревянную трубочку и подул в нее.
Раздалась прерывистая трель, звуки которой показались Олегу резкими и совершенно непохожими на птиц.
– У них ПНВ случайно нет?
– Что? — юноша поморщился, не поняв смысл вопроса.
– Прибор ночного видения, — вождь посмотрел на Олега. — Ладно. Помни, о чем мы с тобой говорили: уберешь одного выродка, получишь первую ступень посвящения. Я признаю тебя своим, нуклеаром, без всяких испытательных сроков. Как вождь, имею на это право. Потом обряд инициации проведет судья, хотя, судя по всему, Леонид от тебя не в восторге, а после шаман. И все. Три года спустя станешь полноправным нуклеаром, сможешь принимать участие в общем собрании, может быть, тебя даже в Совет выберут. Наверное, три года кажется долгим сроком, но первый гигантский шаг ты совершишь именно сейчас. Ясно?