Отступник
Шрифт:
Шаман кинул автомат Олегу, а потом, взяв из телеги устрашающего вида топор, пошел навстречу остановившейся толпе.
– Маа! — закричал Заквасский, подняв руку. — Тсоншо махоб зоб дадраг!
Тролли остановились. Здоровяк, ростом на голову выше шамана, грозно помахивая обрубком трубы, вышел вперед и пророкотал:
– Маа ароп дас рага бо тсотах, Маа надтмхаф руд маруд.
– Угу, так значит, — пробормотал Ян, понимающе кивнул и продолжил разговор:
– Маа утза рихоз аб paг. Tсa ниширох!
Широкоплечий ничего не ответил, но вдруг молча бросился в атаку. Заквасский,
– Маа утза рихоз аб раг, — повторил Заквасский и предостерегающе прикрикнул на остальных троллей. — Tсa ниширох! Иномадо иоч тса ниназон онирёид амшачмраг.
Из толпы вышел еще один мутант, глаза его горели злобой, а перекошенное лицо, вымазанное белой краской, было похоже на уродливую губастую маску.
– Ниширох! — прорычал он. — Надтмхаф руд!
Заквасский, отшвырнув трубу и подобрав топор, вернулся к своим.
– О чем вы там болтали? Почему нас не пропускают? — спросил вождь, явно недовольный.
– Старая Маа дуба врезала, — спокойно ответил Ян. — А новая с нами ни о чем таком не уславливалась. Теперь нужно идти заключать новый договор.
– Вот черт! На дворе мочало, начинай сначала! — сказал Кислов, глядя на шамана. — Давай так, ты пойдешь в логово этих идиотов, а мы останемся здесь, охранять повозку.
– Потренируйся пока, Олег, разогрей мышцы, — сказал шаман, — Маа может настоять на единоборстве.
С этими словами Заквасский извлек откуда-то из мешков, которыми была заполнена телега, завернутый в тряпицы длинный сверток и с проворством фокусника выхватил клинок, с которым Олег явился в Таганрог.
– Узнаешь старого приятеля? — с усмешкой произнес Ян, вручая его юноше. — Знаю-знаю, рад... Сейчас времени нет, но позже сможешь поблагодарить. И я уверен, что ты куда лучший боец, чем любой из тут присутствующих.
Олег, который всю короткую схватку простоял наблюдателем и чувствовал себя очень неловко, ощутил, как кровь прилила к щекам от этой неожиданной похвалы и прилюдного признания. Некоторое время юноша провожал глазами Заквасского и мутантов, которые уже похватали раненых, и, видимо, решив сократить путь, двинулись напрямую, через чащобу между заросшими зеленью многоэтажками. Как только все тролли скрылись из виду, Олег приступил к разминочному комплексу.
– Ну, вот и славно, ты не терял времени. А я тоже договорился, — подошедший Заквасский хлопнул Олега по плечу. — Будет бой с куном, то есть с ихним доминантом, если ты его убиваешь, мы отдаем два мешка картошки и после имеем право шнырять туда-сюда пять циклов, то бишь пять раз по девять месяцев. Если он убивает тебя, значит, мы отдаем два мешка картошки и выставляем нового бойца, пока кто-нибудь, наконец, не грохнет проклятого, или он не расправится со всеми нами. Надеюсь, ты еще не растерял воинский дух жителя Лакедемона и не боишься смерти?
– Именно нуклеары не боятся смерти, — вождь сердито зыркнул зелеными глазами на Заквасского. — И скажи, где ты видишь здесь
– Прости, показалось... — чуть глумливо улыбнулся шаман.
– А почему эти мутанты такие черные? — не удержался Олег от еще одного вопроса, сжимая рукоять клинка.
– Мутанты? Да они вовсе и не мутанты. Такие же люди, как мы, только из Африки. Там все такие.
– Из Африки? — Олег смутно припоминал, что это какое-то очень-очень далекое место.
– Да именно. А здесь оказались очень просто: иностранные студенты из ростовских вузов устроили в честь окончания сессии опенэйр для своих, аккурат накануне большого бума, а поскольку добираться до родных деревень им было далековато, то вот и осели у нас под боком, — ответил Заквасский.
Олегу хотелось продолжить расспросы и понять, с кем же придется вступить в поединок, потому что из слов шамана он не понял даже половины, но из зарослей появились тролли. Теперь в толпе виднелись и женщины, хотя юноша не обратил на них внимания: глаза его были прикованы к курчавому верзиле с бочкообразной грудной клеткой, почти на две головы выше самого Олега.
– Значит так, — заторопился шаман, — твой противник практически не чувствителен к боли, учти это, но кровь из него течет, и силы он, конечно же, теряет. Из оружия у него будет утыканная гвоздями палица, так что измотай здорового парня. Будь подвижным! И ничего не бойся, у меня было видение, что ты победишь!
Чернокожий испустил свирепый рык и, замахнувшись палицей, рванулся в атаку. Олег отскочил в сторону, успев зацепить клинком бедро противника. В глазах доминанта мелькнуло нечто схожее с удивлением. Он взглянул на ногу, по которой стекала струйка темной крови, а потом издал каркающий хрип, в котором Олегу послышалось: «Уважаю! Ты не так прост, как кажешься, малыш...».
Но, может быть, ничего подобного тот и не думал, хотя теперь тролль наступал осторожнее и прицеливался тщательнее, стремясь ударить дубиной половчее. Олег даже не пытался блокировать удары, а просто уворачивался и отпрыгивал от грозно свистящей палицы.
– Когда ты успел видение получить? — спросил Кислов шамана, с тревогой наблюдая, как кун гоняет Олега под радостный рев и улюлюканье зрителей.
– Какое видение? — удивился Заквасский, хлопнув в ладоши, когда юноша в очередной раз уклонился от сокрушительного удара.
– Как какое!? Ты же сам сказал, что у тебя видение было — наш нуклеар должен победить.
– А! Это я так, решил подбодрить парня, — отмахнулся Ян. — Если, не дай бог, он погибнет, то ему уже будет все равно, но если победит, то удостоверится, что у меня пророческий дар...
– Ну ты и сволочь!
– Сам в ужасе, — согласился Заквасский. — И все-таки я имею иррациональную уверенность, что все кончится хорошо.
Между тем Олег стал понимать, что, несмотря на очень хороший план измотать доминанта, уставать тот и не думал, а вот движения самого юноши начали терять легкость и первоначальную быстроту. Прыжки уже не столь резкие, грозили подставить тело под удар дубины, которая взвивалась все с той же жуткой методичностью и силой.