Отступник
Шрифт:
Слава Создателю, у меня вновь восстановилось зрение. Я отскочил в сторону, упал, спотыкнувшись о торчащий из земли толстый корень. Моему взору предстало лежащее на песке тело кочевника в меховой телогрейке. Его ноги дергались, а из развороченной дробью груди пульсировала алая кровь.
Тут же над моей головой просвистел массивный, покрытый крупными чешуйками хвост зверя. Если бы я стоял на ногах, то сейчас от удара хвостом я бы уже отлетел в сторону на несколько шагов. Это излюбленный прием манисов. Огромная рептилия грузно разворачивалась, заходя на очередной маневр, оставляя после своих тяжелых шагов клубящееся облако пыли. Я быстро перекатился на живот и, вскочив на пружинистых ногах, выхватил из ножен саблю. Та, сверкнув острым искривленным клинком,
Не так все просто, ящерка. Мы еще посмотрим, из чего ты сделана.
В храме нас учили убивать разных монстров, мутантов и мутафагов, показывали их слабые места и уязвимые точки. Вот и сейчас я знал, как можно противостоять манису и где его слабое место. Зверь издал истошное шипение и ринулся в атаку, сильно наклонив свою голову. Чувствует, что я его не боюсь. В одно мгновение рептилия достигла цели и сильно махнула плоской башкой. Я увернулся и, что есть сил, врезал в зеленый глаз зверя своей кибернетической рукой. Манис пошатнулся, его тело повело вбок, но он, ловко расставив когтистые лапы, развернулся на месте, поднимая мокрые крупицы песка. Хвост, поигрывая оттенками чешуек, со свистом направился ко мне. Я среагировал молниеносно и, прыгнув всем телом вперед, перемахнул через хвост. Падая, сгруппировался, тут же вскочил на ноги и встретился с башкой маниса. Тот, раскрыв пасть, пытался схватить меня мелкими острыми зубами. Челюсть клацнула в нескольких сантиметрах от моего лица. И это был самый подходящий момент. Ящер вытянул шею, показав белесую кожу под челюстью, тонкую, почти не защищенную крепкими чешуйками. Медлить, значит подписывать себе смертный приговор. Я завопил, как ужаленный пустынной пчелой, и вонзил клинок сабли точно под челюсть. Манис взревел, а я, падая на колени, под тяжестью своего веса распорол шею рептилии. Из образовавшейся раны хлынула зеленоватая жидкость, обильно залившая мне лицо.
Все тело взяла неуправляемая дрожь. Нет, мне не было страшно, это был результат неукротимой, бешеной ярости.
Ящер хрипел, заваливаясь на меня. Выдернув острый клинок, я упал на спину и откатился в сторону. Рептилия припала на передние лапы, заливая песок слизью. Издав истошный крик, ящер завалился набок, напоследок выбивая своим хвостом предсмертный ритм.
К седлу маниса был привязан кожаный чехол, из которого торчал приклад ружья. Ящер еще дышал, издавая протяжный хрип.
Щелчок, за ним свист. Словно что-то летит на огромной скорости, рассекая воздух. Я отскочил в сторону, совершив кувырок. Туда, где только что находилось мое тело, вонзился болт самострела, поигрывая оперенным концом на ветру.
Привстав, я метнулся к лежащему трупу кочевника, на ходу высматривая стрелка. Он умело прятался, не показывая свою позицию, так что разглядеть его впопыхах мне не удалось. Шурша песком под ногами, я поскользнулся.
Еще один болт вонзился в ногу мертвеца. Да сожри вас всех некроз.
Я упал на бок, схватил кочевника за шиворот и притянул к себе. Прячась за ним, как за щитом, вытащил из кобуры пистолет с потертой надписью у основания ствола: «Mauser C96». Потом отстегнул кобуру из орехового дерева, на переднем срезе которой имелась стальная вставка с механизмом фиксации, для примыкания кобуры-приклада к рукояти пистолета. Удобная штука. Я нашел его в одной из развалин под Киевом. Вернее, снял со скелета в летном шлеме и с натянутыми на пустые глазницы большими очками на широкой резинке, пролежавшего там, видимо, не один сезон.
Прижав откидную крышку кобуры в плечо, я не спеша повел стволом по просматриваемому сектору обстрела. Амбар полыхал, играя багровыми отблесками в потемневшем небе. Солнце спряталось за горизонтом, давая возможность ночной хозяйке приступить
Полыхающее пламя амбара высветило силуэт, прячущийся за остовом сгоревшего сендера. Ах, вот ты где, ползуна тебе в глотку. Я вжал спусковой крючок. Прогремел выстрел, нарушающий тишину.
За миг до этого враг пригнулся, пуля, высекая пучок искр, со скрежетом врезалась в корпус сендера. Тут же со стороны кучи покореженной техники выскочил манис, оседланный всадником. В его руках была берданка. Кочевник выстрелил. Пуля со свистом пролетела в паре локтей от меня. Выловив в прицеле крупную фигуру всадника в меховой телогрейке, я выстрелил. Приклад легонько толкнул в плечо, а пуля, угодив прямо в грудь дикаря, вырвала фонтанчик алой крови. Кочевник, отбросив берданку в сторону, схватился за появившуюся рану и повалился набок, так и оставшись в седле. Не понимая движений своего хозяина, манис остановился. Плоская, покрытая мелкими чешуйками, башка повернулась, глядя на свисающее бездыханное тело.
Тень метнулась от остова сгоревшего сендера и, пригибаясь, рванула к покосившемуся забору, слепленному из неотесанных бревен. Я выстрелил. Что за наваждение, ползуна вам в зад. Этот кочевник был словно заколдован. Все выпущенные мной пули я направлял точно в цель, но каждый раз темный силуэт, словно чувствуя это, отскакивал в сторону, прячась.
Что-то в этих движениях мне было знакомо. Как-то по-особому двигался нежданный гость.
Я снова нажал спусковой крючок, но в пистолете закончились патроны.
В это время незнакомец быстро достиг забора. Рассекая воздух, болт самострела врезался в спину мертвого кочевника, используемого мною как щит. На конце стрелы при помощи проволоки была прикреплена дымящая фитилем динамитная шашка. На мгновение опешив, я смотрел, как фитиль, искрясь и шипя, предательски догорал, подбираясь к основанию шашки. Отшвырнув от себя тело дикаря, я вскочил.
Враг просчитал все до мелочей. При виде динамитной шашки я поднимаюсь, он успевает вставить новый болт в ложе самострела, я бегу, а он стреляет по моей убегающей фигуре. Я резко обернулся, поднимая истоптанными подошвами сапог вереницу мелких частиц песка. В четырех шагах от меня сверкнул острый наконечник болта, со свистом разрезающий ночной прохладный воздух.
Одно мгновение. Отскочить в сторону или увернутся, у меня уже не было времени. Только и успел выставить вперед в согнутом локте свою кибернетическую руку. Сервопривод истошно завизжал. Болт самострела отличается от простой стрелы более мощным наконечником и, соответственно, большей убойной силой. Рука помогла, приняв на себя весь натиск быстрого болта самострела. Наконечник прошил ее насквозь, перебив провода и трубки с подачей гидравлического масла, замяв титановые кости механического предплечья. Заостренный конец болта вмял пластину жилета, застряв в нем. От силы удара меня отбросило назад, в тот самый момент, когда прогремел взрыв.
В ушах стоял невыносимый звон, все лицо засыпало поднятой взрывом землей и кровавыми ошметками разорванного тела кочевника. Как рыба, выброшенная на берег, я пытался вдохнуть воздуха, широко открывая рот. Кибернетическая рука жужжала сервоприводом, искрясь и дымя. Опустившаяся на глаза багровая пелена, давала ощущение полного погружения в бездну. Кругом только гул, багровая темнота, и стук в груди, нарастающий переходящий в бешеный бой барабанов.
Надо мной кто-то склонился, и в этом силуэте я узнал знакомые черты. Волосы, заплетенные в мелкие косички, замазанные назад жиром катрана. Лицо, испещренное боевой раскраской. На шее висел амулет из косточек маниса и игл катрана. В голове мелькнуло имя Шаман. Без сомнений, это был Шаман. Он что-то говорил или снова бубнил свои заклинания, но я его не слышал. Вереница мыслей и воспоминаний уносила меня в тот день, когда мы собирались спускаться в темные подземелья…