Отступник
Шрифт:
Я вскочил и рванул к развалинам кирпичного дома. Расстояние сократилось и достаточно прилично. Вскинув ствол карабина, я прицелился, выловив на мушке бритый затылок. Один из разведчиков увидел торчащие края полога и завопил:
– Засада!
Лысый повернулся в сторону фермы, в мушке появилась перекошенная злостью гримаса. Я вжал курок, карабин толкнул в плечо отдачей. На лбу у лысого появилась дырочка, его тело подбросило и свалило в лужу под колеса сендера. Двое других быстро среагировали, вскинув короткие обрезы. Они пальнули пару раз по стенам развалин и, прячась от пуль, забежали за сендер. Я для устрашения пальнул по сендеру и тут же перевалился через кирпичную кладку. Упал, откатился в сторону, резко встал и, что есть сил,
Во что бы то ни стало, третий мне нужен живым. Надо узнать какой они должны подать сигнал, что бы Митх и его караван могли без каких либо сомнений направиться к ферме.
Шрамы на теле вновь резанули болью.
С темного, почти черного неба, бесконечно падали косые полосы дождя, барабаня по ржавому металлу. БАМ-БАМ-БАМ. И этому, кажется, не было конца. Ветер насвистывал свою заунывную песню.
Я прислонил карабин к куску торчавшей из кучи металла раме, снял патронташ, скинул ремень сабли, аккуратно прислонив ее к карабину. Рядом положил сумку. Выудил из-за кожаного пояса два маленьких топорика, взял в обе руки. Левая рука, визгнув сервоприводом, с треском сжала рукоять.
Третий боец из банды Митха сидел тихо и не показывал своего носа. Ему было страшно. Всегда страшно, если ты остаешься один. Таков закон человеческий.
Дыхание после быстрых перебежек почти восстановилось, я втянул ноздрями сырой, холодный, пахнущий свежестью воздух. Про себя попросил у Создателя силы и выскочил. Под ногами чуть слышно шоркала земля, в лицо били капли дождя. Я сосредоточено бежал к провалившейся маши-не. В считанные секунды достиг ее, перепрыгнул через лужу и, приземлившись на капоте, скакнул на крышу. Едва коснувшись ее подошвами сапог, я оттолкнулся и взмыл воздух, приземлившись на самом краю крыши сендера, как раз над головой бойца. Шум дождя скрыл мое, почти бесшумное, приземление.
Бандит нервно озирался, ведя стволом обреза в разные стороны. От него исходила волна страха и отчаяния. Боец чуть подался в сторону, пытаясь выглянуть. И в этот момент я прыгнул, обрушив-шись ему на спину. Видно, у страха глаза велики. Боец успел отскочить в сторону, и я промахнулся, упав рядом. Двуствольное дуло обреза почти уперлось мне в лицо, когда я резко ударил сжатым в кибернетической руке топором по нему. В этот момент прогремел выстрел. Дробь пробила колесо сендера, оно громко лопнуло и стало спускаться, издавая протяжный свист. Взмахом второго топора я отрубил кисть, сжимающую обрез, и сильно пнул его подошвой в грудь. Раздался дикий крик, боец отлетел от меня, завалившись на спину. Но он тут же вскочил, сжимая целой рукой кровоточащий обрубок. Я отшвырнул топоры, подлетел к нему и, не давая опомниться, с разворота въехал ногой в челюсть. Он упал, продолжая стонать. Я схватил его за длинные волосы и заставил встать. Подтащил к сендеру и погрузил головой в грязную лужу воды. Парень брыкался, пытаясь высвободиться из моих рук, упирался. Вытащив его голову из воды, я швырнул его на землю.
– Какой сигнал вы должны подать Митху? – завопил я. – Ну, говори?
– По-лзу-на те-бе в за-а-д! – Заикаясь, крикнул в ответ разведчик.
– Нет, не правильный ответ. Вот скажи мне, зачем ты себя мучаешь, а? Ради чего? Думаешь, твой хозяин
Я подошел к нему вплотную, отпустил тяжелый взгляд. Парня трясло. Скрутившись в позе зародыша, он то и дело сильно постанывал. Сейчас время играло против меня, он терял кровь, а вместе с ней и силу. Еще немного и он отключится, а причинять ему лишнюю боль нет смысла, ее у него сейчас и так в излишке. Нужно давить на психику.
Я вытащил из внутреннего кармана чистый сверток бинтов. Помог присесть парню, приподнял его лицо.
– Вот бинты, я смогу помочь тебе, но поможешь ли ты мне?
Сильный озноб одолел его слабеющее тело, в лихорадочной тряске он сильно махнул падающей на колени головой.
– Какой сигнал? – Повторил я вопрос.
– Кос-тер, м-мы, должны были раз-вес-ти кос-тер из по-кры-шек… – парень потерял сознание, голова повисла и под своей тяжестью свалила тело.
Покрышки… Да, они кучей лежат под навесом. Значит, они разводят костер, покрышки горят, поднимая в небо черный дым столбом, знак полного спокойствия на ферме. Караван спокойно едет к уже очищенной площадке. Стратег, сожри его некроз.
Я склонился над бойцом, проверил пульс на шее. Сердце еще слабо билось. Пришлось его добить. Спи с миром, сын великой Пустоши.
Сначала я вернулся к амбару и взял обрез, который оставил там во время битвы с псами. Потом подтащил тело к сендеру, второе, последним остался лысый. Снял с него патронташи и с трудом дотащил к собратьям.
Костер? Будет тебе костер. Вывернув крышку канистры, я промочил бинт топливом. Часть его оставил в баке, а другую свесил стекающим концом. Так же намотал на палку бинт, мокнул в горловину канистры. Вытащил из кармана плаща потертую зажигалку, крутанул ребристым колесиком. Фитилек, торчащий из зажигалки, засиял красным пламенем. Факел разгорелся, потрескивая.
«Да будет землица Пустоши вам раем обетованным. И пребудет свет в вашем путешествии. Да озарит он все кругом, и тьма разверзнется».
Вращаясь, факел упал прямо в лужицу топлива, образовавшуюся под баком. Вспыхнул огонь, языки пламени заплясали в диком танце, словно стараясь полностью поглотить сендер. Шуршание дождя нарушил взрыв, огонь всполохнул с новой мощной силой, а в небо поднялся столб черного коптящего дыма.
Митх увидит дым и даст команду своему каравану. Но он не будет знать, что здесь его буду ждать я, жрец-каратель, монах Тулл.
Глава 3. Предательство
В сезон солнца весь день нещадно палит солнце. Его лучи неумолимо сжигают все на своем пути. Вся живность, так бодро бегающая по поверхности, прячется в норах или подвалах развалин. Мир вокруг словно замирает. Войны между кланами утихают. Даже бандиты, орудующие на переправах и трактах, прячутся в салунах придорожных городков. Но с наступлением ночи оживают все – и люди, и мутанты, и мутафаги.
В одну из таких ночей мы отправились на зачистку логова мутантов. С утра нас вызвал управляющий храмом, старший брат Порфирий, незадолго до этого встречающийся с самим владыкой Багратом. Он объяснил нам, что на нас возложена большая миссия, и от ее итогов будет зависеть существование Ордена и братства.
Почему-то я чувствовал внутри нарастающую тревогу, словно в груди скреблись дикие кошки, и объявление о том, что с нами на зачистку отправятся хранители знаний, полностью привело в замешательство. Эти монахи не вылезали из своих подземных библиотек, читая, чудом уцелевшие со времен Погибели, бесценные книги. Говорят, они еще занимались воспитанием совсем маленьких братьев, теми, что оставались в живых после набегов мутантов и мутафагов. То есть такими, каким когда-то был я. Конечно, в храме были и кормилицы, которые не появлялись во дворе храма, чтобы не вовлекать братьев в искушение.