Оттепель на закате

Чередий Галина Валентиновна

Я развернулась и понеслась вперед, бесцеремонно отпихнув со своего пути Илено. Примчавшись на место, свернулась клубком, накрываясь с головой меховым одеялом. Я не буду думать! Не буду! Это ложь! Джон бы не стал… он бы не предал… он мне не лгал бы… Но… ведь правда в том, что в последние год-полтора перед смертью он действительно зачастил на восток. И именно из похода туда он приполз к нашему порогу весь истерзанный, истекающий кровью в последний раз.

Глава 3

О сне речи больше не шло, я просто лежала, свернувшись калачиком вокруг своей извечной боли, умоляя ее уняться, и держала глаза

крепко закрытыми, запрещая думать о гадких словах Саймона снова и снова. Запрещая себе вспоминать детали, мельчайшие изменения в поведении, отношении Джона в последние месяцы нашей жизни. Запрещая находить себе все больше подтверждений, что сказанное его проклятым братом – правда. Но на самом деле уже знала, что будет. Я сама пойду на восток и найду тот самый скит Ладун. Весной или даже раньше. Найду и узнаю правду, или просто не смогу жить дальше. Хотя, и как жить, если окажется, что Саймон не солгал, я тоже не представляла. Стоило только допустить самый отблеск мысли, что Джон мог изменять мне, обманывать, причем не раз, не два, а на постоянной основе… что он, по сути, имел вторую семью и ребенка там… Моя боль из беспрестанно нудящей пустоты внутри обращалась топящим в себе пламенем. Я никогда почему-то не ревновала своего мужчину при жизни. Мне это и в голову не приходило. От него всегда на меня изливалось столько теплоты, страсти, чуткого внимания к любой мелочи, что и зародиться подобному было не из чего. А если это все было не только моим? Не только мне доставалось такое? И по уму бы не сверлить себе душу такими мыслями. Джон умер. Что было даже, то закончилось. Но, к сожалению, я-то до сих пор жила мыслями о нем. Я его оставила в своей жизни, не отпустила.

Юмсэ только протопал в один из боковых коридоров, отходяших от первого зала за дровами, подчиняясь приказу Андре, что собиралась заняться приготовлением завтрака для гостей Ярмарки, а я принялась укладывать свое добро в дорогу.

Потянуло дымом, закашляли, заворочались вокруг торговцы, пробуждаясь, а я уже впряглась в лямки и потянула заметно потяжелевшие сани к выходу из зала.

– Элли, ты чего это в такую рань! – удивилась Андре. – Там же едва светать начало и морозец еще давит.

– Это даже и лучше. Хоть кусок дороги до Цаева поворота проскочим удачно. А то потеплеет – народ повалит, и размесят все, – натянув на лицо улыбку, ответила я. – Увидимся весной, Андре!

– Да куда ж ты, даже не перехватив ничего? Танхорд, проснись, лежебока чертов! Элли уходит ни свет ни заря!

– Не нужно… – начала я, но скрипучий голос оборвал мою попытку.

– Да не сплю я давно! Ты же так грохочешь да костями скрипишь, старая, что и глухой спать не смог бы. – Старик, покряхтывая и прихрамывая, вышел из-за шкуры-занавеса и направился ко мне. – Элли, ну-к постой! Провожу тебя чуток, дочка.

– Поесть бы ей… – начала его женщина, но он отмахнулся, строго нахмурившись.

– Лучше пусть идет. Юмсэ! Давай подмогни нам!

– Танхорд, да не нужно меня провожать! – принялась я его уговаривать, но хозяин Ярмарки взял меня под локоток и повел к выходу, оставив сани тащить помощнику.

– Обидел? – тихо спросил он, только мы вышли из-под сводов хоть как-то, но прогретого, зала в холодный проход наружу, и я поежилась, хапнув морозного воздуха. – Видел я вчера, что Саймон за тобой ходил. И что эта змея конопатая его – тоже. Но вроде вернулась ты сразу цела-невредима. Так успел обидеть-то?

– Я ему этого не позволила. И не позволю. – Эх, быть бы еще самой в этом уверенной.

– Дрянь он человек, знаю я, дочка,

и будь только моя воля – гнал бы отсюда и не пущал бы больше. Да только же он не сам за себя.

– Я знаю, – кивнула, глядя в сторону.

Скит Намар, откуда и Саймон, и Джон мой был, – один из самых больших, богатых и влиятельных в округе, я другого такого не знаю. Полных сто взрослых, разрешенных Карателями, дети, подростки, да плюс еще вокруг небольшие скиты раскиданы, что на самом деле все их родня. Там много сильных молодых мужчин, охотников и добытчиков, разведчиков, которые ходят дальше других и находят иногда что-то весьма ценное и редкое. Из Намара традиционно привозят на Ярмарку очень много разнообразного товара на мену, так что гнать кого-то из их скита совсем не в интересах дела для Танхорда. Не говоря уже о том, что ссориться с ними просто опасно. Открытая агрессия, конечно, жестко осуждаема и наказуема Карателями, но они должны еще об этом узнать, а всегда есть способы совершить что-то по-тихому. К тому же, если даже Каратели и узнают потом, когда бедолагу найдут со сломанной шеей, и уничтожат виновного, то пострадавшему-то жизнь вернуть не в их силах.

– Элли, задержись вы там – я бы пришел, – продолжил старик. – Под моей крышей никто тебе ничего не сделает, так и знай!

Почти сделали, но то, что в итоге он вмешался бы, душу согрело.

– Я знаю, Танхорд, – кивнула я снова, накидывая капюшон.

– А что раньше решила домой идти – это ты молодец, Элли, – одобрил он, доводя меня до выхода, и, прищурившись, посмотрел в серое небо с тонкой полоской розового на востоке. Еще только обещание восхода. – От греха подальше. А то мало ли. Гнаться точно не станет, а вот раньше выйти и подстеречь… сама, в общем, понимаешь.

– Понимаю, – кивнула я снова и обняла его на прощание. – До весны, Танхорд!

– Ага. Авось и повезет свидеться, красавица Элли, но чудится мне, вряд ли, – ухмыльнулся старик в свои пропахшие курительными травами усы.

– Не выдумывай, ты вон какой крепкий! – хлопнула я его по плечу.

– Был крепкий, девочка, а стал древний. Но и не в том дело. Чует моя старая задница, происходит что-то вокруг. Ну или вот-вот начнет происходить. И, как по мне, хорошего ждать не стоит. За Андре мою переживаю я, Элли. Мне б знать, что с ней все ладно будет, и не страшно тогда ничего.

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Ни о чем конкретном, Элли. То там пошепчут, то тут слово обронят. В Намаре вон моду взяли не по одной бабе за себя брать. Осмелели, вверх недобро поглядывать стали. Болтают, на запад сильно далеко они ходить стали, в городище старое, куда запрещено. Но точного ничего. А попусту болтать не стану. Но ты это… может, и присмотришь кого себе, и правда, девочка? Надежного кого, чтобы прикрыть и защитить было кому. Саймон… он наглый, но не смелый, дочка. Стой ты за спиной у мужика хорошего – он бы и не дернулся больше. Так, языком бы молол, да кто бы его слушал.

– Да я и сама…

– Ну да, сама. Год сама, два сама, сколько же можно? Бабе, оно самой быть природой не положено, неправильно ей самой все тянуть. Тем более, что тебе же только поманить мужика какого надо – и твой он.

– Не преувеличивай, Танхорн! – выдавила я горьковатый на вкус смешок.

– И не думал. В тебе стать да порода, их издаля видать, да ничем не спрячешь. Ты ведь просто смотреть по сторонам даже не пробуешь. А ты рискни да глянь! Послушай старого.

– Гляну, – согласилась, чтобы больше не продолжать спор и времени не тратить, и звонко свистнула, призывая собак.