Оттепель на закате

Чередий Галина Валентиновна

Следов на стволах от клыков секачей не было, и это тоже радовало. Ну их, страшно, и без особой выгоды усилия. Секачи себе на уме, могут просто в лес ломануться, а могут и на защиту стада встать. И тогда или отступай, улепетывая со всех ног, или его первым бей. Пока будешь возиться с такой махиной, остальные далеко уйдут. А у секача, да еще и старого, мясо дрянь. Жесткое, вонючее, да и разделать такую тушу надорвешься.

Я отвязала Воли от санок, как только уже и сама стала чуять близость диких свиней. Благоухают они издали, ничего не скажешь. Прихватив два копья, я кивнула, и мы пошли. Собаки все, что тетивы, натянутые стали, крались со мной между деревьями на полусогнутых, заложив уши и прищурив цепко глаза до щелок. Ничего еще не

подозревающее стадо рылось в снегу у корней деревьев, раскапывая грибы поздние, которые под снег ушли, желуди и прочую лесную снедь, глухо похрюкивали и иногда громко визжали, не поделив что-то. Я молча сделала знак рукой, веля псам остановиться и дать мне выбрать лучшую цель. Хороший такой подсвинок ростом мне почти до талии увлеченно ковырял рылом в трухлявом пне и громко чавкал метрах в десяти от нас. Идеально для первого броска. Вскинула копье к плечу, целясь, но неожиданно кабанчик резко поднял морду, повинуясь тревожному громкому хрюканью одной из взрослых свиней. Засекли нас, видно. Учуяли. У свиней нюх – не чета собачьему даже. Вроде и подходили мы против ветра, а все равно. Но нет, замерев словно каменные изваяния, все стадо уставилось в противоположную от нашей охотничей команды сторону. Никак конкуренты? Волки? Рысь? Или какие прохожие охотники сюда забрели? Если за стадом этим издалека шли, то вполне может быть.

Напрягая слух и зрение, я всматривалась туда же, куда и вся кабанья компания. И чуть не вскрикнула, уловив едва слышный стон, от муки в котором у меня вмиг вся спина взмокла, и зубы заломило. И потом и увидела того, кто его издавал. Некто окровавленный и покрытый копотью, лежал ничком в снегу и стонал. Боже! Там человек! И он ранен и, похоже, обожжен! А между нами целое стадо свиней, что с удовольствием разорвут его, как только сообразят, что сопротивления не будет. А не порвут, так затопчут, если мы пугнем их.

Я, не раздумывая, сорвалась с места, помчавшись между стволами, чтобы обойти стадо справа и тем самым направить его в сторону от раненого. Собаки явно недоумевали, но без звука кинулись за мной. А тем временем взрослая свинья, унюхав кровь, с довольным похрюкиванием двинулась в сторону человека.

– А ну прочь пошла! – заорала я, уже не скрываясь, и метнула в ее сторону копье.

Оно лишь царапнуло бок ей, но внезапность появления и то, что мой бросок собаки восприняли как сигнал к атаке и ломанулись вперед с громким лаем, сработало как надо. Стадо сорвалось с места и почти мгновенно исчезло в лесу, только треск стоял.

Я подбежала к раненому и упала перед ним на колени. Да, я не ошиблась: он действительно был обожжен. Причем весь, так, словно в огне искупался. Но как это возможно тут, посреди заснеженного леса? Господи, и что же мне делать? Разве после такого выживают? Почему он вообще еще жив? Я в ужасе шарила взглядом по почти обнаженному телу огромного мужчины, не понимая, что мне делать и как помочь. И тут мой панический взгляд наткнулся на обрывки черной ткани, что едва ли не вплавилась в его покрытую волдырями обугленную кожу. Я уставилась на остатки его обуви и плотное странное кольцо из неизвестного мне материала на шее. Это же Каратель!

Глава 6

Первой моей реакцией был испуг, еще больше прежнего. Только теперь не за пострадавшего, а за себя. Каратель, обожженный и почти мертвый, по непонятной причине посреди леса, и ни одной живой души, кроме меня, на мили вокруг. А если сейчас нагрянут другие черные и решат, что это я… Что я? Каким-то образом искупала его в пламени? Ерунда ведь. Что могло случиться? Его платформа почему-то загорелась? Тот гром был из-за этого?

Я вскочила на ноги и проследила глазами красный след на снегу, идущий от распростертого тела. Он явно полз какое-то время. Побежала вдоль этой дорожки и почти сразу учуяла вонь горелую, но не как от дерева или там шерсти, травы, листьев. Воняло совсем не привычно, с оттенком раскаленного металла. А шагов через десять наткнулась на обломок платформы. Страшно покореженный и оплавленный. А невдалеке еще один, глубоко воткнувшийся в ствол дерева. Как будто эту летающую штуку разорвало на куски изнутри. То есть подтащить Карателя к платформе и сгрузить на нее не выйдет. Эй, Элли, мозги твои где? От испуга вытекли? Ну и была бы та платформа цела и погрузила бы ты его, и что? Управлять ею умеешь? Куда везти его – знаешь?

Так же бегом я вернулась к мужчине и осторожно перевернула его на спину, кривясь и скрипя зубами оттого, что у меня у самой все адски внутри заболело просто смотреть на его повреждения. Хотя надо сказать, что спереди пострадавший выглядел чуть лучше. Да, краснота сплошная, превращающая его в кусок мяса, но обугленных участков не было. Отец всегда мне велел ожоги в холодной воде или снегу держать, так боль унималась и вглубь меньше шло. Может, и Карателю это помогло? Хотя какая там помощь, толку-то от нее такой. Не жилец он. Коснувшись снега спиной, Каратель закричал и выгнулся дугой, распахивая слепые побелевшие глаза. Так страшно, что я сорвалась в плач, а собаки шарахнулись за деревья, да там и топтались теперь, поскуливая.

– Господи, ну что же мне делать? Я не знаю, как быть! – всхлипывая, пробормотала я, наклоняясь к мужскому опухшему лицу без бровей и ресниц. И от волос одни клочья спекшиеся. – Эй, ты меня слышишь? Можно ли как-то связаться с вашими? С твоими соплеменниками?

Его выпад был молниеносным. Слепо выбросив руку, он тем не менее безошибочно ухватил меня за горло, сжав его сразу так сильно, что у меня в глазах стало темнеть.

– Пусти-и-и-и! – прохрипела я и замахнулась, но ударить по и так истерзанной коже не смогла. – Пусти-и-и, я друг! Помогаю!

Пальцы, душившие меня, разжались так же внезапно, и я отвалилась на спину, кашляя и хватая воздух. Моргая сквозь вызванные удушьем слезы, наткнулась на взгляд Карателя. Если это можно так назвать. Огонь повредил его глаза, они были подернуты белой пеленой, но широко распахнуты и «смотрели» на меня. Так жутко, что я даже стала отползать. Захотелось вскочить и бежать отсюда со всех ног, не оглядываясь, пока не запрусь в доме. Чего я лезу вообще? Ясно же, что тут уже ничем не помочь. Только смотреть на агонию Карателя. Я встала и отступила на шаг, сопровождаемая все тем же неотрывным и незрячим отслеживанием.

– Я… я не ухожу. Не бросаю тебя, правда. У меня вон там сани. Я схожу за ними, хорошо? Воли и Гилли посторожат тебя и не дадут никому тронуть. Не двигайся только, себе хуже сделаешь.

Ну да, а я, целительница великая, лучше могу сделать, как же. Велев жестом старшим собакам остаться с Карателем, я сорвалась с места, побежав в первый момент сдуру не туда. Ведь мне действительно хотелось сбежать и бросить пострадавшего. Потому что этот белесый, ужасный, слепой, но всевидящий, взгляд его пугал меня до икоты и нагонял то же самое чувство, что и тогда в первый раз. Как будто приближение к черному грозит мне чем-то окончательным, тем, что потом никак будет не исправить.

– Ерунда какая, – пробормотала сама себе, меняя направление на верное. – Вот бросить его, точно будет плохой идеей. Вдруг Каратели как-то смогут определить, что это именно я тут была. Была и бросила его замерзать или на растерзание зверям. И тогда прощай, Элли.

Притащив санки, я опять озадаченно уставилась на распластанного на снегу черного. Кольцо, что служило очевидно горловиной его одеяния разомкнулось и валялось в полуметре от него, значит Каратель все же переместился. Сейчас же он, похоже, впал в беспамятство и глаза закрыл, пугая меня так гораздо меньше. Вот только он был здоровенным, и как его уложить на санки, что были гораздо короче и уже его крупного тела, я не знала. Это же не разделанная туша, которую можно, не церемонясь, перевалить, используя для рычага копье или палку, если просто руками никак. Не говоря уже о том, что непонятно – как черного трогать, не причиняя больше боли.