Оттепель не наступит
Шрифт:
Телефон вдруг снова задрожал. Я шумно выдохнул, пытаясь не терять самообладание, и решил послать Чилитту куда подальше. По крайней мере, на сегодняшний день.
«Не злись. Просто я соскучилась.»
Я поджал губы и почувствовал лёгкий укол стыда.
«Злюсь. Ты обещала не нарушать договор.»
Ответ последовал незамедлительно.
«А ты обещал писать чаще, чем раз в неделю. И не объявляться как гром среди ясного неба.»
Следом
– Вредничаешь, – сказал себе под нос, критично осматривая снимок.
Грудь прикрыта миниатюрными ладошками, а губки слегка надуты. Делает вид, что обижена. Кудрявые русые волосы подозрительно аккуратно лежат, учитывая, что она только проснулась. Один глаз прикрыт пышной прядью, а второй смотрит с нескрываемым укором из-под пышного веера чёрных ресниц. Легкая припухлость ото сна Чилитту даже не портила.
«Не надо меня дразнить», – ответил я.
И сам себя поймал на мысли, что больше не злюсь на неё. Зато на себя – очень даже.
Филипп, тебе что, шестнадцать? Увидел фотку обнажённой девки и поплыл? Собрав волю в кулак, дополнил ответ:
«А если серьёзно, давай без этого. Не надо ломать правила, которые работают.»
Чилитта была юной девятнадцатилетней девчушкой родом из Тиви. Приехала в Джаро, чтобы стать полицейской и случайно попала на практику ко мне. Нельзя сказать, что она мне сразу приглянулась. Но юность и очаровательная непосредственность определённо располагали к себе.
К сожалению, для Чилитты (и к счастью для меня) с учёбой не задалось, и она с треском вылетела из колледжа. Теперь девушка работала в сосновых посадках к востоку от города, отчего её некогда мягкие ладошки очень быстро огрубели и покрылись мозолями.
Мне не было стыдно перед Гердой. Потому что её вины в происходящем было предостаточно. И будто почуяв неладное, в дверном проёме возникла жена. Очаровательная, как и всегда. Она поглаживала худыми кистями длинные тёмные волосы, отливавшие глубокой синевой. Раз в две недели, как по расписанию, Герда подкрашивала пряди в этот цвет, чтобы подчеркнуть глаза – по оттенку такие же, как суровая снежная туча.
Телефон снова прислал сообщение.
Жена бросила быстрый взгляд на гаджет и поджала тонкие бледные губы. Затем глянула на меня, гордо вздёрнула маленький курносый носик и направилась к стеллажам. Выудила оттуда резинку (всегда удивлялся, зачем нужны на кухне резинки) и быстрым движением скрутила на голове гульку. Острые черты лица обнажились, и я заметил, что её скулы стали выделяться ещё сильнее.
– Ты похудела.
– У меня нет аппетита в последнее время, – холодно сказала она и включила кофеварку. – Тебе сварить?
– Да, спасибо.
Напряжение было натянуто между нами, как струна. Герда с излишним стуком водрузила чашки в кофеварку. Затем чересчур громко помешала сахар. И, в конце концов, практически расплескав кофе по столу, с грохотом поставила кружку передо мной. Я тихо выдохнул, отложил надкусанный бутерброд и сказал:
– Если хочешь о чём-то поговорить, валяй.
Герда будто не услышала. Даже не взглянув на меня, подошла к окну. Начинало светать. Как и большую часть времени, соседние небоскрёбы были закрыты дымкой. Почти круглогодично мы жили в долбанных тучах. И это я не только о пейзаже за окном.
– Мне не о чем с тобой говорить, – сказала жена таким голосом, будто её муж был самым главным врагом.
Я снял очки и потёр глаза.
– Нам обязательно ссориться с самого утра?
– А разве мы ссоримся?
– Ладно, понятно.
Аппетит пропал. Я поднялся, поставил тарелку у раковины и направился к коридору, напоследок бросив:
– Только не говори мне после этого, что я не пытаюсь наладить отношения.
Послышался звон разбитого стекла.
– Для этого надо как минимум прекратить мне изменять! – в сердцах воскликнула Герда и быстро вышла из кухни, задев меня худеньким плечом.
У окна медленно разливалась чёрная лужица свежезаваренного кофе. Ещё одна чашка пала жертвой нервозности Герды. Я отправился за женой в спальню. Она сидела у окна на полу, поджав колени, и слегка раскачивалась. Я присел рядом. По её острым скулам текли слёзы.
– Милая, мы обсуждали это уже тысячу раз, – начал я.
– Не надо мне врать, – подняла ладошку Герда и отвернулась.
–С чего ты это опять взяла, что я вру?
– А кто тебе тогда пишет в такую рань? И расскажи, пожалуйста, где именно ты искал свидетеля вчера?
Тяжёлый вздох сорвался с моих губ. Мастерски изображая невинность, будто в сотый раз собирался объяснять очевидные вещи нерадивому ребёнку, я повернулся к ней. В горле, тем не менее, немного пересохло. Даже самая привычная ложь всегда забирала ресурсы. Рука потянулась к коленке жены. Она, к счастью, не сопротивлялась.
– Послушай, милая. Ты ведь знаешь своего отца. Он не даёт мне спуску.
Жена шикнула, скинула мою ладонь и злобно посмотрела:
– Он не отправлял тебя искать свидетеля после работы. Зачем ты врёшь?
Я терпеливо сжал её ладонь своей рукой.
– Меня никто не отправлял. Но Аноре чётко дал понять, что если и это дело я не раскрою, то повышения мне не видать ближайшие несколько лет. А мы ведь этого не хотим, правда?
Герда не ответила, но выражение лица её немного смягчилось.
– Кто тебе пишет?
– Макс, – не раздумывая, выпалил я.
– В полседьмого утра? – Герда недоверчиво нахмурила брови.
– У него есть зацепка. Попросил приехать пораньше.
Жена всё ещё выглядела подозрительной. Но я глядел на неё смело и без смущения. Отчего она быстро растаяла.