Отто фон Штиглиц
Шрифт:
– Это нужно и, правда, отдать. Есть тут отдел при штабе республиканцев. А дальше как?
– Дальше? Дальше навесили красные флаги на машины и до нашей стены такой же доехали. Ну, её уже сами испанцы разбирали. Флаги? А купили у священника в Альмандронесе. Для праздничных одежд держал. Вот у нас же праздник – добрались.
– Так, Иван Яковлевич, за все твои геройства Президент Испанской Республики Мануэль Асанья-и-Диас тебя орденом «Освобождения Испании» наградил. Завтра торжественно вручат. Ты подготовь список, ребят твоих тоже орденами «Испанской Республики» наградят, и за нами, думаю, не заржавеет, когда вернёмся в СССР. Тоже готовь представления на награды. Всё, свободен, а то сейчас и, правда, кабинет будут штурмом брать. Вон, шум
– До свидания. – Брехт козырнул и вышел в приёмную, потом из неё в длинный коридор штаба. Вдоль стен стулья стоят разномастные. Сел на один и задумался. Ехать сейчас в Москву не хотелось. Застрять надо где-нибудь по дороге.
Событие двадцать третье
– Сэр! А почему это все медали на вашей собачьей выставке получили собаки только чёрного цвета?
– Политкорректность!
Отряд, из тех тридцати шести человек, что отправились на корабле «Советский Казахстан» в Испанию, потерял уже шестерых. В Сарагосе погибло трое диверсантов и в последнем бою трое. Ну, Полыгалов Иван и Павел Красницкий чужие люди, но успели за эти месяцы с ними сжиться, почти за своих считались, разве майор всё время нервировал. Склочный дядька и какой-то болезненно-обидчивый. Всё по его должно делаться. Только разница в звании и сдерживала, наверное, майора чтобы не начать напрямую командовать. Как же, он старше Брехта лет на десять. Под сороковник. Чего уж теперь, погиб. Всех жалко. Особенно эту смешную Адонсию. Неправильно это, когда молодые девчонки гибнут.
Есть и пополнение в отряде – белоэмигрант Андрей Мартьянов по прозвищу «Весёлый Андре», Федька Леший, он же Франческо Дель Боско, который моряк – минёр с эсминца «Маэстрале» и немец выпрошенный у «Папаши Отто» – Вильгельм Бруммер.
Брехт вписал в представление на награждение орденом «Испанской Республики» всех и живых с пришлыми и мёртвых. В этом времени награждать посмертно не принято, но неужели испанцы пожалеют несколько, скорее всего, даже не серебряных цацок для погибших за них людей.
Награждали на площади с названием «Площадь Конституции» перед дворцом Каса-де-ла-Панадерия, который, как перевёл гордый донельзя пацан переводчик Хуан Прьето, переводится как – «Булочная». Раненых на площадь не потащили, они в госпитале. Мёртвых похоронили три дня назад. Так что, отрядик куцый совсем. А зрителей и того меньше. В основном советские военспецы. Их тут прилично в Мадриде. Один за танки отвечает, другой за авиацию, третий за артиллерию и ещё несколько человек, тоже за что-то отвечающих. Ну, и Штерн, понятно. Он за всё и за всех отвечает.
Президент Испанской Республики Мануэль Асанья-и-Диас на лидера нации воюющей не походил от слова совсем, а на вождя и подавно не походил. Маленький толстячок с большими залысинами в золотых очках. Корреспондентом был, адвокатом, неудачным предпринимателем, а потом сразу военным министром, премьер министром и Президентом. Крутая карьера. Вот только так неудачливым предпринимателем и адвокатом и остался. При таком лидере просто априори не могла Испанская Республика победить. Во время войны, тем более гражданской, нужен жёсткий, да даже – жестокий лидер. Своих же надо истреблять – соотечественников.
А этот пухлогубый старичок – колобок, весь в цепях и орденах, точно таким лидером не был. Вот речь сказал длинную и вычурную, награждая Брехта и его людей. Сразу видно – адвокат.
Орден «Освобождения Испании» красивый – белый крест на зелёном дубовом венке и на трёхцветной колодке оранжево-жёлто-белой. Прямо в глаза бросается. Да, будет чему Калинину удивляться, когда тот станет свободное место на кителе искать, чтобы орден Ленина обещанный приколоть. Шесть иностранных орденов. Правду говорят, что мысль материальна. Захотел коллекцию иностранных орденов собрать. Рассказал об этом всем и вуаля, всё получилось. В каждом сражении бойцы для него с мёртвых и не мёртвых
После награждения банкета, как у Франко не было. Распустил Президент народ и удалился сам, наверное, очередную передовицу в газету писать. Зато их со Светловым пригласил Штерн Григорий Михайлович, вместе с десятком советских военспецов, которых президент Испанской Республики тоже наградил, вместе с отрядом Брехта, обмыть награды.
Брехт ещё помнил, чем обмывание наград заканчивается и потому только делал вид, что рюмашки с коньяком опрокидывает в себя. Повторять утренний моцион, что в поезде случился, пока не хотелось.
Впрочем, закончилось всё быстро. У всех дела неотложные. Брехту их тоже надавали. Нужно готовиться к переезду. Нет, Толедо, теперь без него будут брать, как и без его отряда. Всех отзывают домой. Только разными дорогами. Он едет через Брест французский. Так быстрее. Хоть на первый взгляд и круг приличный, а весь остальной отряд, под руководством старшего лейтенанта Светлова Ивана Ефимовича, с тем самым «Советским Казахстаном», сбросившим болгарскую личину, возвращается через пару недель в Одессу. Итальянцы захватывать и топить наши корабли перестали. Лига Наций им пальчиком пригрозила. Да и потери, что им Брехт нанёс чуть немцев и итальянцев охладила. Заняты постройкой нового флота и те и другие, не до захвата чужих кораблей сразу стало.
Брехт отряд собрал в госпитале и там раненым и увечным ордена вручил. А потом и рассказал об их дальнейшей судьбе. Не все обрадовались. Сразу трое нашлось недовольных. А потом и четвёртый к ним присоединился.
Глава 9
Событие двадцать четвёртое
– Ватсон, тот джентльмен не человек, а робот, и зовут его Терминатор.
– Поразительно, Холмс! Но как вы догадались?!
– Элементарно, Ватсон: я проверил его паспорт. Он оказался техническим.
Так получилось, что в путешествие отправился Иван Яковлевич не один. Совсем один и не собирался. Ещё уезжая из Сарагосы уговорил присоединиться к их диверсионному отряду бывшего белогвардейца, а ныне рабочего кузницы в предместье Парижа Андрея Мартьянова по прозвищу «Весёлый Андре». Покинул бывший прапорщик Родину в далёком двадцатом году в возрасте двадцати одного года. Не из Крыма, как большинство эмигрантов, а из Украины, когда всем казалось, что армия Тухачевского, что рвалась к Варшаве, захватит её и в Польше тоже придут к власти коммунисты. Особо о том времени «Весёлый Андре» не распространялся. Да, вообще говорил очень мало. Сейчас мужику под сорок и жена есть француженка и двое детей. Чего сорвался на чужую войну, да ещё за коммунистов воевать. Сам он по этому поводу сказал коротко: «Наплевать мне на коммунистов и испанцев, хотел убить немцев побольше». Оказалось, что когда немцы заняли Украину, то стали там грабить и порядок свой наводить. А в поместье под Черниговым у него жил отец и молодая жена, да ещё два брата младших. Пришли немцы в поместье Мартьяновых экспроприировать продовольствие, а старший Мартьянов на них с шашкой вышел. Убили его, убили бросившихся защищать отца пацанов, изнасиловали, а потом убили жену. Узнал об этом прапорщик, когда отступал к Варшаве. Убил пару немцев, что были инструкторами-командирами в их полку и подался в Париж. Там и осел. Но вот злобу затаил, и когда оказалось, что можно в Испании, если воевать за республиканцев немцев убивать, то одним из первых записался.