Отважная лягушка
Шрифт:
Олкад пренебрежительно скривился, не унижаясь до разговора с подобным ничтожеством. Прочие узники откликнулись на появление посетителя ворчанием и негромкими ругательствами.
По мере приближения к крайней камере, молодой человек почувствовал странное волнение, словно шёл не к клиентке, а на тайное свидание. Хотя раньше не мог себе представить, что так увлечётся женщиной ростом выше его. Сначала это показалось даже как-то унизительно. Но вспомнив, с каким достоинством она себя держит, к какому роду принадлежит, и сколько
Узница уже ждала его с той стороны решётки. Заходящее солнце било сквозь узкое окно у неё за спиной в глубине помещения, подсвечивая облачённый в длинное платье силуэт.
При попытке представить девушку без него, у адвоката перехватило дух.
"Диола? — с восхищением думал он, невольно замедляя шаг, и тут же возразил сам себе. — Нет, слишком высокая и крепко сложенная для богини любви. Фиола — мудрость? Ну, уж точно не она. Чересчур переполнена кипящей внутренней силой. Тогда только легконогая Анаид — бессмертная покровительница охотников и зверей! Вот, кого она так напоминает!"
— Рада вас видеть, господин Ротан, — благожелательно улыбнулась аристократка. — Надеюсь, вы принесли хорошие вести?
— Здравствуйте, госпожа Юлиса, — поклонился Олкад. — Не знаю, насколько они хорошие, но точно не плохие.
Бросив взгляд ей за спину, писец увидел, что две вульгарные особы, делившие узилище с внучкой сенатора Госпула Юлиса Лура, скромно сидят на каменной лежанке в глубине помещения, безуспешно делая вид, будто разговор сокамерницы с защитником их нисколько не интересует.
Понизив голос, молодой человек рассказал о своей поездке в Кинтар.
— Вы поступили очень предусмотрительно, господин Ротан, — одобрительно кивнула собеседница. — Взяв письменные показания с хозяина постоялого двора.
Весьма довольный похвалой, Олкад, туманно сославшись на неких влиятельных знакомых, с важностью сообщил, что уважаемых людей Этригии мало интересуют результаты предстоящего суда по делу о святотатстве.
— По крайней мере вам никто не будет мешать, — усмехнулась арестантка.
— Это никому не нужно, — согласился писец. — Разве что господину Клеару. Но он, кажется, и так уверен в своей победе.
— Вы узнали, есть ли возможность изменить отношение суда ко мне? — напомнила девушка.
Приняв суровый и, как ему казалось, загадочный вид, молодой человек многозначительно кивнул.
— Я сообщу об этом завтра утром. Но учтите, если у вас не окажется нужной суммы…
Он скорбно поджал губы.
— Отношение к вам серьёзно ухудшится.
— Судя по вашим словам, господин Ротан, — грустно улыбнулась Ника. — До меня никому нет дела. А учитывая абсурдность обвинения, полагаю, ста империалов будет достаточно.
— Не знаю, — задумчиво покачал головой адвокат. — Что если запросят больше?
— Двести — это всё, что у меня есть, — прошептала собеседница. — Если я их отдам, мне нечем будет рассчитаться с вами.
— Я буду иметь это ввиду, — кивнул писец.
— Если я вас правильно поняла в прошлый раз, — заговорила девушка. — Вы собираетесь убедить суд в том, что я, спасаясь от убийц, случайно оказалась у той скалы, и меня надо пожалеть.
— А разве это не так? — вскинул брови Олкад.
— Так, — не стала спорить собеседница. — Вот только вряд ли я смогу вызвать сочувствие у добропорядочных граждан Этригии. После пребывания здесь я действительно больше похожа на бродяжку, чем на дочь Лация Юлиса Агилиса.
— Вы прекрасно выглядите, госпожа Юлиса! — вскричал молодой человек. — И можете поспорить красотой с небесами!
Улыбаясь и качая головой, она протянула к его лицу узкую ладонь. Олкад замер, надеясь, что длинные изящные пальчики коснутся его губ, заставляя замолчать. Однако те остановились буквально в дюйме от невольно подавшегося вперёд лица адвоката.
— Спасибо за приятные слова, господин Ротан. Но мне бы не хотелось предстать перед судом в таком виде. Сейчас у судей и горожан я скорее вызову презрение, чем сочувствие.
Несмотря на стремительно сгущавшиеся сумерки, писец разглядел грязные пятна на щеках собеседницы, выбившуюся из-под накидки прядь слипшихся волос, смятое платье.
— Я уже велела рабыне купить новую одежду, — перехватила его взгляд подзащитная. — А вы должны сделать так, чтобы она помогла мне умыться и переодеться. Прямо здесь, в тюрьме.
— Но как? — растерялся от подобного задания молодой человек.
— Поговорите с эдилом Аквом, — небрежно дёрнула плечом Ника. — Надеюсь, он позволит моей невольнице принести сюда кувшин с водой и новое платье?
Крякнув, Олкад машинально потёр успевший покрыться щетиной подбородок.
— Возьмите у Риаты пару монет, — как ни в чём не бывало, продолжала собеседница. — Думаю, этого хватит
— Я постараюсь, — обречённо вздохнул писец.
— Уже темнеет, — виновато улыбнулась девушка. — Вам пора. Я с нетерпением буду ждать вас утром. Надеюсь, боги не дадут свершиться несправедливости?
— Молитесь Цитии, госпожа Юлиса, — настоятельно посоветовал адвокат. — Богиня правосудия — первая помощница смертному в судебных тяжбах.
— Благодарю за совет, господин Ротан, — чуть поклонилась узница. — Обязательно попробую к ней обратиться.
— Тогда до завтра, госпожа Юлиса, — попрощался молодой человек и заторопился к двери, то и дело оглядываясь через плечо.
Тёплая компания уже разошлась из кабинета смотрителя тюрьмы. Когда скрипнула дверь, стражник, дремавший положив голову на стол, поднял на Олкада мутные, осоловевшие глаза.