Отважная лягушка
Шрифт:
Поймав его бегающий беспокойный взгляд, подзащитная ободряюще улыбнулась. В ответ Олкад выразительно кивнул в сторону выхода.
— Поторопись! — прикрикнула Ника на невольницу. — Просто заплети косы и всё. Сейчас не время думать о красоте причёски.
— Слушаюсь, госпожа, — привычно отозвалась Риата.
Новая тёмно-коричневая накидка тоже выглядела более чем скромно, зато по размеру мало уступала плащу, закрывая плечи и спину.
Прикрыв голову, девушка, достав из корзины завёрнутые в тряпочку лепёшки и продемонстрировав их смотрителю тюрьмы,
— Надеюсь, вы не будете возражать, господин Акв?
— Ешьте, — пренебрежительно махнув рукой, эдил уставился на торопливо собиравшую вещи рабыню.
Стараясь отвлечь от неё внимание, арестантка вежливо поинтересовалась:
— Как долго ещё ждать суда, господин Акв?
— Скоро начнётся, — усмехнулся собеседник. — Госпожа Юлиса… Или как вас там на самом деле?
— Так и есть на самом деле, господин, — заверила Ника.
Заскрипели петли, выпуская Риату, нагруженную полной корзиной и пустой амфорой. Пока смотритель тюрьмы возился с замком, невольница успела что-то шепнуть переволновавшемуся адвокату. Выслушав, тот с явным облегчением выдохнул и, коротко кивнув своей подзащитной, вытер выступивший на лбу пот.
При этом она успела заметить, что кисть правой руки выглядит слегка распухшей, а на костяшках пальцев содрана кожа.
"Ого! — усмехнулась про себя девушка. — Юрист, кажется, успел вчера с кем-то подраться. Надо бы как-нибудь аккуратно узнать: из-за меня или сам по себе?"
Оглядев на прощание узницу с ног до головы, эдил одобрительно хмыкнул. Едва смотритель и сопровождавшие его лица вышли, из глубины тюрьмы раздался зычный голос.
— Эй ты, богохульница! Чего это они к тебе припёрлись всей кучей?
Проигнорировав вопрос, Ника посмотрела на сокамерниц.
Наклонившись к самому уху подруги, Кирса что-то рассказывала, помогая себе движениями рук.
Глаза у Вилпы потихоньку лезли на лоб, а нижняя челюсть наоборот стремительно опускалась. Натолкнувшись на пристальный взгляд девушки, она быстро захлопнула рот, резко ткнув локтем приятельницу. Та замолчала и, зло ощерившись, втянула голову в плечи.
В этот момент любопытному заключённому ответили из соседней камеры.
— Эдил ей баню устроил, чтобы она на суд чистенькой пришла!
— Богачам везде хорошо, — поддержал разговор товарищей по несчастью третий голос. — Мы тут голодаем, а этой аристократке рабыня каждый день жратву таскала!
— Заплати, и тебе принесут! — насмешливо фыркнул четвёртый узник. — И баню со шлюхами устроят!
— Да хоть зад подставят! — поддержал первый.
Арестанты дружно заржали, хотя сквозь смех ясно слышалось горечь и обида.
Благополучно пропустив весь этот диалог мимо ушей, Ника, не спуская глаз с нахохлившихся проституток, чем-то похожих на приготовившихся к прыжку облезлых, помойных кошек, нашарила присыпанный соломой кинжал.
— Чего это с вами? — растянула она губы в подобие улыбки. — Лучше съешьте лепёшки, пока на суд не повели. Я так понимаю: кормить нас здесь больше не будут?
— Нет, госпожа Юлиса, — настороженно усмехнулась Вилпа.
— Тогда тем более надо поесть, — наставительно проговорила Ника, и поставив ногу на край лежанки, приподняла подол, демонстрируя закреплённые на ноге ножны.
— Ловко придумано, — одобрительно кивнула Кирса. — А стражники знают?
— Хочешь им рассказать? — вскинула брови девушка.
— Почему бы нет? — проститутка встала, с наглым вызовом глядя на сокамерницу. — И про оружие, и про то, что ты под платьем прятала.
— Так чего эдилу не сказала? — издевательски усмехнулась путешественница, уже догадавшись, что шлюха не выдала её из-за элементарной трусости. Видимо, в уголовной среде любого из миров не поощряется открытое сотрудничество с властями, и другие заключённые могли неправильно понять благородный порыв уличной жрицы продажной любви.
Вернув клинок в ножны, Ника аккуратно оправила платье.
— А сейчас поздно. Дорога жертва к празднику.
— Так у тебя там в самом деле что-то было? — ошарашенно охнула Кирса, переглянувшись с Вилпой.
— Может было, — тем же тоном ответила девушка. — А может нет? Теперь-то какая разница?
Не сказав больше ни слова, она аккуратно присела на краешек лежанки и приготовилась терпеливо ждать. Узники всё ещё лениво переговаривались, жалуясь на богатеев, аристократов, начальников и всеобщую несправедливость жизни.
Сокамерницы жадно лопали лепёшки, бросая в сторону Ники взгляды, где явная злоба мешалась со скрытым восхищением. А арестантка мысленно готовилась к предстоящей схватке. И пусть оружием в ней послужат не кинжал и копье, а ум и находчивость, от этого она не перестанет быть менее опасной.
Как часто случается в подобных случаях, ожидание тянулось нестерпимо медленно, но тем не менее девушка вздрогнула от неожиданности, когда вновь хлопнула входная дверь, наполнив тюрьму лязгом доспехов и грубыми голосами.
Вытянувшись в струнку, она напряжённо прислушивалась к происходящему. Судя по всему, перед тем как вести на суд, узников связывали, а подобная перспектива не могла не настораживать.
Слух её не подвёл. Когда за решёткой опять появился эдил, на этот разв сопровождении стражников и незнакомца с унылой физиономией в коричневом плаще, сокамерницы дружно, как по команде, посмотрели на Нику, словно уступая ей право первой покинуть их общее узилище.
— Вы называете себя Никой Юлисой Терриной? — даже голос у неизвестного оказался какой-то тусклый, как лицо.
— Я и есть Ника Юлиса Террина… — гордо вскинула голову девушка, с удовлетворением отметив, что не только тюремщики, но и ещё какое-то несомненное начальство обратилось к ней на "вы".
— Выходите, — не дослушав, скомандовал собеседник.
Противно заскрипели петли, и узница, пригнувшись, вышла из камеры.
— Я, претор Попм Курий Аст, обязан препроводить вас на на форум славного города Этригии, где справедливый суд рассмотрит предъявленные вам обвинения в нарушении закона об умиротворении Дрина. Вам понятно?