Отважная лягушка
Шрифт:
— Стой! — вскричала жрица. — Ты куда?
— За водой, — спокойно ответила та.
— Не так быстро, — усмехнулась женщина. — Разговор ещё не закончен. Забыла, что ты ответила, когда я послала тебя на птичник?
— Почему же? — вскинула брови собеседница. — Только дочь Лация Юлиса Агилиса из рода младших лотийских юлисов — не рабыня, чтобы собирать куриный помёт и мыть ночные горшки!
— Вот! — злорадно усмехнулась Дора, глядя на старшую сестру. — Что я говорила? Перечит, нахалка! Да как ты
— Тише! — властным жестом остановила её начальница. — Госпожа Юлиса уже сказала, что искренне раскаивается в своих поступках.
— Безусловно, госпожа Маммея, — подтвердила Ника. — Да поразит меня молнии Питра, если я вру!
Верховная жрица величественно кивнула.
— А тебе, сестра, не стоит забывать, что храм луноликой Рибелы всё же не каторга.
— Клянусь Аурой, богиней зари, я запомню твои слова, старшая сестра, — со скрытой угрозой в голосе процедила Дора.
Взгляд, которым она обожгла новенькую, не предвещал той ничего хорошего.
Стремясь по возможности наладить взаимоотношения со всеми местными обитателями, девушка не просто приказала привратнику открыть калитку, а вежливо поинтересовалась его именем.
Видимо, жрицы и их помощницы не часто баловали старого раба своим вниманием. Растянув в угодливой улыбке сухие, сморщенные губы, он назвался Гвоздём и с поклоном отпер калитку.
Оглядевшись, Ника неторопливо направилась к фонтану, возле которого о чём-то беседовали несколько горожанок.
Заметив девушку, одна из них, испуганно охнув, указала на неё пальцем.
— Смотрите! Это богохульница! Это её за святотатство приговорили всего лишь к служению Рибиле! Вдруг владыка недр обидится? Что теперь будет на рудниках?
— А я слышала, её сам Дрин укрыл от разбойников на священной горе, — возразила другая женщина.
— Вот уж враки! — откликнулась третья. — Это она сама всё придумала!
Подойдя ближе, Ника поздоровалась:
— Здравствуйте.
Однако только одна из горожанок ответила лёгким кивком, но разговаривать не стала и поспешила уйти, как все остальные.
Подставив кувшин под бившую из каменной львиной пасти прозрачную струю, девушка только криво усмехнулась им вслед.
Ввиду отсутствия на храмовой кухне сколько-нибудь вместительной посуды, ей пришлось ещё четыре раза выходить на площадь. Стряпуха куда-то ушла, и оставшись в одиночестве, девушка, подобрав подол, принялась лениво елозить мокрой тряпкой по выложенному из каменных плиток полу.
За этим вполне достойным родовитой аристократки занятием её и застала Риата.
— Ой, да что же это делается?! — всплеснула руками невольница, едва не выронив туго набитый соломой матрас.
— Ты что, слепая? — усмехнулась хозяйка, выжимая мочалку. — Видишь, чистоту навожу.
— Ой, да я сейчас! — рабыня огляделась, выискивая, куда бы положить вещи.
— Тунику купила? — остановила её метания девушка. — А плащ? Показывай!
Сняв с плеч большую корзину, Риата с заметным волнением продемонстрировала обновки. На взгляд Ники туника казалась слегка коротковатой, но поскольку носить её она собиралась под платьем исключительно для тепла и маскировки пояса с остатками золота, хозяйка сочла возможным воздержаться от критики.
Вторая покупка тоже пришлась по душе, несмотря на тёмно-зелёный цвет, чем-то напоминающий стиль "милитари".
— Что за мех? — спросила она, разглядывая серую подкладку.
— Заяц или суслик, — пожала плечами невольница. — Я не спрашивала. Зато дёшево. Всего три империала.
— Хорошо, — кивнула путешественница, гадая про себя, сколько денег с этой сделки прикарманила ушлая рабыня.
Они отнесли вещи в спальню. Там Ника одела изрядно похудевший пояс с деньгами и новую тунику, а старый плащ и кожаную рубаху отдала Риате, кроме того вручив ей пятьдесят империалов с заданием спрятать подальше.
Вернувшись на кухню, верная невольница выразила горячее желание освободить госпожу от столь грязного и недостойного представительницы славного рода младших лотийских Юлисов занятия.
Однако девушка не решилась на столь радикальный шаг. Она взялась домывать пол, а Риату посадила чистить котёл. Рабыня рассказала, что госпожа Аста Брония передаёт госпоже Юлисе поздравление с более-менее благополучным окончанием судебного процесса и вновь повторяет своё предложение.
— Ты мне здесь нужна! — безапелляционно заявила Ника. — И хватит об этом.
Скромно потупив взор, собеседница явно собиралась сказать что-то вроде "как прикажете" или "слушаюсь", но тут в дверях появилась жрица Рибилы с помощницей.
— А это кто ещё такая? — грозно спросила женщина, выставив и без того выдающуюся во всех смыслах челюсть.
— Моя рабыня, госпожа Дора, — предельно вежливо ответила девушка. — Госпожа Маммея разрешила оставить её при святилище до конца моего пребывания здесь.
— И ты думаешь, я позволю ей за тебя работать? — насмешливо фыркнула жрица.
— Я осознаю степень своей вины перед законом и жителями Этригии, госпожа Дора, — потупив взгляд, вздохнула Ника. — И не собираюсь прятаться за чужую спину.
— Тебе не придётся, — зловеще пообещала собеседница и скомандовала застывшей Риате. — Отправляйся на птичник Вране помогать.
Невольница вопросительно посмотрела на хозяйку. Та кивнула. Обмен взглядами не ускользнул от внимания жрицы. На щеках вновь вспыхнул гневный румянец, ноздри раздулись, как у породистой кобылицы на манеже, а и без того тонкие губы сжались в еле заметную нить.