Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик
Шрифт:
— Вы не могли быть вчера особенно пьяным, иначе не вспомнили бы, как я вас называл, — сказал я.
— Да, вы правы, — ответил Сторми, — я был только слегка пьян. Иногда бывает пьяна моя голова, иногда ноги. Редко, что и голова, и ноги мои вместе пьяны. Вчера были пьяны ноги, а голова трезва. Это было лет шесть или семь тому назад, когда я назывался Сторми Джеком, следовательно, вы были тогда мальчиком 12 или 13 лет, — вспоминал вслух Сторми. — А, теперь я узнал вас! Вы — Роллинг Стон!
С этими словами Сторми бросился вперед, схватил мою руку и крепко сжал ее своими сильными
— Роланд, мой мальчик! — сказал он. — Я знал, что мы встретимся снова. Я думал о вас, как думал бы о своем собственном сыне, если бы имел его. Я искал вас по всему свету.
Сторми рассказал мне всю свою историю после того, как я остался один в Новом Орлеане. Оказывается, что он и не думал меня бросать. Он возвращался с работы домой и встретил своего старого знакомого, с которым зашел в кабачок выпить бренди. Выходя из кабачка, он встретил своего врага — плотника с корабля «Надежды», и начал учить его «манерам». В результате Сторми попал в участок, а на следующий день был приговорен к двухмесячному тюремному заключению. Выйдя из тюрьмы, он долго меня искал и, наконец, предположил, что я уехал к себе на родину.
Мы решили больше не расставаться и, когда закончится разработка прииска, принадлежавшего товариществу, в котором участвовал Сторми, соединиться вместе.
Глава X
ЖЕСТОКАЯ ОШИБКА
Покидая Сан-Франциско, Гайнен намеревался направиться к реке Станиславе и оставил своим знакомым свой будущий адрес. Однажды, в субботу утром, он попросил одного из золотоискателей одолжить мула, чтобы съездить на почтовую станцию за письмами.
Золотоискатель был занят и предложил Гайнену самому сходить за мулом на пастбище, которое находилось на расстоянии полумили от наших палаток. При этом собственник мула указал и на особые его приметы, по которым было легко отыскать животное.
Гайнен нашел мула и, простившись со мною, уехал.
Я ожидал его возвращения в тот же день вечером, но он не вернулся. Я не особенно беспокоился, так как следующий день был воскресенье — не рабочий, и он вполне мог остаться в городе, чтобы повеселиться. Настал вечер воскресенья, а Гайнена все не было. Это меня начало беспокоить, и я решил, что если на следующее утро он не вернется, сам отправлюсь в город узнать, не случилось ли с ним чего-нибудь. Настало утро, Гайнена не было, и я отправился на поиски.
Проехав около пяти миль, я встретил его и, к моему удивлению, увидел, что он шел пешком, мула с ним не было.
Подъехав ближе, я был еще больше удивлен. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такой перемены с человеком в короткий срок. За эти два дня мой приятель, казалось, постарел на десять лет. Его лицо было бледным и истощенным, а выражение глаз такое дикое и злое, что страшно было смотреть. Я никогда не предполагал, что глаза Ричарда Гайнена могут быть такими.
Его платье было разорвано в клочья и испачкано грязью и запекшейся кровью.
— Что с вами случилось? — спросил я.
— Я не могу говорить, — сказал он, с большим трудом выговаривая слова. — Мне необходимо напиться.
Я повернул назад, и мы поехали по направлению к нашим палаткам. По дороге заехали в кофейню, в которой Гайнен утолил свою жажду, позавтракал, и немного привел себя в порядок. Все это он делал с величайшей поспешностью. Выйдя из кофейни, он быстро зашагал вперед.
— Подойдите скорее ко мне! — вскричал Гайнен. — Я не могу останавливаться для разговоров. Я скажу вам несколько слов. Я желаю отомстить. Смотрите сюда!
Он остановился, когда я подъехал, и откинул свои длинные, темные волосы. Я взглянул и ужаснулся — ушей не было, они были отрезаны.
— Поможете ли вы мне отомстить? — спросил он.
— Да, — ответил я, — вы можете вполне располагать мною.
— Я знал, что вы поможете! — воскликнул он, — скорее, мы не должны терять времени!
Дорогой он рассказал об ужасном несчастье, которое произошло с ним.
В субботу утром, когда он ехал в город, на расстоянии мили от места, где мы с ним встретились, его догнала партия мексиканцев, состоявшая из четырех человек. Прежде чем он мог заметить, что целью преследования был он, лассо со свистом обвилось вокруг его плеч, и его стащили на землю, знаками дав понять, что требуют мула.
Гайнен по-испански знал только несколько слов и потому никак ни мог объяснить, как у него очутился мул. После непродолжительного совещания мексиканцы подошли к нему и отобрали револьвер, а затем трое из них держали его, а четвертый отрезал уши. Потом они вскочили на лошадей и ускакали, взяв с собой мула Гайнена.
Отъехав на расстояние около трехсот ярдов, они бросили седло, уздечку и револьвер, который принадлежал Гайнену, и поехали дальше.
Единственно, что можно было предположить, что Гайнен по ошибке взял мула, принадлежавшего мексиканцам, а они, без сомнения, были уверены, что он украл его и наказали как вора.
Гайнен, переполненный мщением и негодованием, преследовал их до тех пор, пока не упал от слабости и истощения. Он лежал несколько часов в бессознательном состоянии, ночью пришел в себя и пытался добраться до дома, но заблудился и только к утру вышел на верную дорогу, где я его и встретил.
«Пришел в себя» — это выражение едва ли правильное. Одна мысль овладела им, загипнотизировав его настолько, что он не почувствовал весь ужас своего положения и последствий бесчеловечного поступка мексиканцев.
Эта мысль была мщение.
— Взглянув на то место, — сказал он, — где я потерял свои уши, я постарался успокоиться, и все мои мысли с тех пор только об одном — жцть, чтобы отомстить. Я еще молод и найду их. Скорее! Как вы медленно идете!
Мы шагали с такой быстротой, что казались убегающими от кого-нибудь.
Прибыв домой, мы узнали, что, действительно, Гайнен ошибся. Он взял не того мула. Золотоискатель, описывая мула, не счел нужным описать тавро (клеймо), так как не предполагал, что по соседству мог оказаться другой мул, так похожий на его собственного.