Отважное сердце
Шрифт:
Восторг, не оставлявший Роберта во время всей поездки, растаял без следа, сменившись растущим раздражением. Его взгляд уперся в спину отца. «Интересно, исключили бы меня из числа посвященных, если бы отца здесь не было?» — подумал Роберт. Он прикрыл глаза ладонью от солнца, глядя, как рассаживаются приглашенные. Епископ Бек поднимался на помост, а граф Суррей здоровался с их дедом, который устраивался на скамье рядом с Джоном Баллиолом.
— Может, нам и отсюда будет слышно? — пробормотал он, уже видя, как мужчины разговаривают, но, за исключением отдельных выкриков,
Эдвард переступил с ноги на ногу, а потом направился к одному из молодых рыцарей из Каррика, ведя в поводу собственного коня и белую кобылу отца.
— Сэр Дункан, не могли бы вы подержать лошадей?
— Это важное дело поручено вам, мастер Эдвард, — огрызнулся в ответ рыцарь.
Джон де Варенн поднялся на помост вслед за епископом Беком и сейчас обращался к собравшимся. Скамеек на всех не хватило, и те, для кого места не нашлось, нестройной толпой стояли позади. Роберт потерял из виду деда с отцом. Он оглянулся, когда Эдвард заговорил вновь.
— Прошу вас, Дункан.
— С чего бы вдруг?
Эдвард выдержал паузу.
— Если вы согласитесь, я не стану рассказывать отцу о том, как однажды вы попытались поцеловать Изабеллу.
Рыцарь расхохотался.
— Вашу сестру? Я даже никогда не разговаривал с нею.
— Но мой отец этого не знает.
— Вы, должно быть, шутите, — заявил рыцарь, но улыбка его увяла.
Эдвард предпочел промолчать.
Молодой рыцарь помрачнел и нахмурился, но потом протянул руку, принимая поводья.
— Что бы вы ни задумали, вам лучше вернуться до того, как появится граф.
Эдвард сделал знак Роберту, который, широко улыбаясь, подвел своего коня и жеребца деда к негодующему рыцарю. Молодые люди быстро пересекли поле, не обращая внимания на любопытствующие взгляды, которыми их одаривали прочие оруженосцы. Джон де Варенн держал речь, когда они потихоньку встали в последних рядах толпы.
— Вот уже более ста лет в нашем королевстве царит мир. Шотландия и Англия стали настоящими соседями, торговля процветает, обмен землями и должностями идет ко взаимной выгоде, и все благодаря благословенному брачному союзу. Король Александр, да упокоит Господь его душу, понимал все выгоды объединения наших сил, которые давала ему женитьба на первой жене, дочери короля Генриха и сестре милостивого короля Англии.
Роберт и Эдвард смешались со стайкой настоятелей, чьи тонзуры блестели на солнце.
— И хотя его кончина стала трагедией для всех нас, она дает нам надежду на то, что союз наших королевств станет еще прочнее. Эта надежда воплощена в его внучке, Маргарет Норвежской. Как гласит Солсберийский договор, в самом скором времени это дитя прибудет на берега Шотландии, где и взойдет на трон в качестве нашей королевы.
Одобрительный гул встретил его слова. Роберт привстал на цыпочках, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь поверх голов отцов-настоятелей. Со своего места ему была видна лишь массивная фигура епископа Бека в ослепительно-кричащей фиолетовой сутане. Епископ что-то сжимал в кулаке. Это оказался толстый свиток пергамента.
— За два года до своей смерти Александр написал королю Эдуарду о возможности брачного союза между королевскими домами Англии и Шотландии.
Роберт увидел, как епископ Бек развернул свиток. К нему была приложена большая печать, свисавшая снизу документа.
— И вот, наконец, желание обоих королей может быть исполнено. У нас есть полученное от Его Святейшества в Риме разрешение на брак Маргарет с Эдвардом Карнарфоном, сыном и наследником короля.
После этих слов графа Суррея на мгновение воцарилась тишина, а потом толпа взорвалась возмущенными криками негодования и протеста.
— Вы знали об этом, милорд сенешаль?
Голос графа Ментейта как ножом прорезал шумную перебранку. Мужчины, сидевшие за столом, один за другим умолкали и поворачивались к Джеймсу Стюарту, которому и был адресован вопрос.
Сенешаль, не дрогнув, встретил пристальный взгляд престарелого графа.
— Нет, Уолтер. Для меня это стало такой же неожиданностью, как и для вас.
— А вы, сэр Роберт? — Ментейт перенес свое внимание на лорда Аннандейла. — Вы были в Солсбери на подписании договора. Неужели граф Суррей или епископ Бек ни словом не обмолвились вам об этом предложении? Или вам, ваша светлость? — обратился он к епископу Глазго, который задумчиво смотрел куда-то вдаль перед собой, положив подбородок на скрещенные руки.
— Никто не знал об этом, — твердо ответил Джеймс.
— Кто-нибудь из здесь присутствующих верит в то, что Александр мог сделать подобное предложение Эдуарду? — поинтересовался молодой человек с волнистыми черными волосами и злым выражением лица. — Потому что я не могу представить себе, чтобы он мог предложить женитьбу члена королевской семьи без обсуждения этого вопроса со своими приближенными.
— Вы хотите сказать, что англичане лгут, Джон?
Молодой человек сел, с вызовов передернув плечами:
— Вполне возможно.
Несколько человек заговорили разом, но Роберт, сидящий на краю помоста вместе с братом, не сводил глаз с кудрявого молодчика, высказавшего невероятное предположение. Он уже встречался с ним в прошлом году, вскоре после того, как тот унаследовал графство Атолл. Граф, исполнявший одновременно и обязанности шерифа Абердина, пользовался репутацией заводилы и смутьяна, но Роберту его откровенная прямота нравилась намного больше уклончивой осторожности прочих лордов. Джон был женат на дочери одного из ближайших друзей его деда, Дональда, мужественного и стойкого графа Мара.
Именно Дональд обратился к своему зятю, возвысив голос, чтобы быть услышанным в общем разговоре.
— Джон, будь осторожен, выдвигая столь смелые обвинения без веских доказательств. Лорда Александра весьма беспокоила, что вполне естественно, смерть его последнего сына. Даже после того, как он заставил лордов королевства принести клятву верности Маргарет, он не расставался с мыслью обзавестись более подходящим наследником, отсюда и его стремление найти себе невесту. Мы не знаем, что и кому он мог обещать в то неопределенное время.