Отвергни меня
Шрифт:
— Именно для этого ты здесь.
— Я могу помочь тебе с небольшим дизайном, но я не знаю, как работают бары и какой должна быть наилучшая обстановка.
Он закатил глаза, но начал рассказывать мне о своих идеях по размещению кабинок и столиков, сцены и танцпола.
— Я подумал, что здесь мы могли бы установить большую стеклянную перегородку для размещения пивоваренного оборудования. Мы могли бы делать здесь небольшие партии на заказ, и я уже поговорил с пивоваром, который мог бы создать для нас специализированный ассортимент. Но пока не уверен на сто процентов, поскольку не
Я подошла к нему и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его бородатый подбородок.
— У тебя все получится потрясающе. Ты добьешься всего, чего захочешь. — Он собирался наклониться и продолжить поцелуй, пока нас не прервал стук во входную дверь.
— Кто там?
Направляясь к двери, он бросил через плечо:
— Я заказал пиццу.
— Что? Разве тебе можно так делать? — потрясенно спросила я.
Он заплатил за пиццу и вернулся еще и с корзинкой.
— Я поговорил с риелтором и сказал ему, что пытаюсь произвести впечатление на свою девушку, и попросил немного побыть наедине, чтобы показать ей это место.
Бабочки все еще порхали у меня в животе каждый раз, когда он так собственнически называл меня своей девушкой, даже спустя две недели.
Он поставил корзинку на пол и вытащил клетчатое одеяло, прежде чем встряхнуть и расстелить его на полу. Он растянулся на нем и похлопал по месту рядом с собой.
— Не выгляди такой шокированной. Я устраиваю тебе пикник-сюрприз, так что посиди со мной.
Из меня вырвался смешок, и я подошла, чтобы сесть рядом с ним.
— Какую пиццу ты заказал?
— Гавайскую. Ага. — Он открыл коробку и начал раскладывать кусочки.
— Ты слишком добр ко мне, Парнишка-Джейми, — я разомлела. Джеймсон настроил свой телефон на джазовую станцию, пока мы ели.
Когда я наелась, я откинулась назад и застонала.
— Думаю, пятый кусочек был лишним. Мои штаны лопнут.
— Тогда рекомендую их снять, — предложил он.
Я лишь закатила глаза.
Он поднял мусор и поставил его у двери, чтобы мы могли забрать его на выходе. Ложась обратно, он протянул ко мне руку, и я подвинулась, чтобы свернуться калачиком у него на груди. В его объятиях я расслабилась и поделилась тем, что меня волновало.
— Моя мама приезжает в город на мой день рождения через пару недель, — нерешительно объявила я. Мы мало говорили о моей маме. Но у нас и не было повода для этого, поэтому я старалась избегать этой темы, помня, как жалко все прошло на Ямайке. Я знала, что ему было любопытно после того, как Лу ушла на прошлой неделе, когда она спросила, как отнесется к этому моя мама. Но каким-то образом мы оба решили не говорить об этом.
Пока она не сообщила мне, что приезжает в город, и я не поняла, что должна как-то подготовить нас.
— Знаю, что я мельком встречался с ней, но было бы приятно узнать ее получше, теперь, когда я встречаюсь с тобой.
— Ага, — тихо проговорила я. Я любила и уважала свою маму каждой частичкой своего сердца. Но я знала, что она бы забеспокоилась обо мне, если бы узнала, что я долгое время с кем-то встречаюсь. Она могла быть недальновидной, когда дело касалось отношений. Она всегда смотрела в конец и понимала,
Джеймсон подвинулся, чтобы посмотреть мне в лицо.
— Почему у тебя такой испуганный голос?
— Просто я нервничаю. — Я глубоко вздохнула и приготовилась к попытке объяснить ему. — Она лишь не хочет, чтобы мне было больно. Она может быть похожа на питбуля с костью, когда поощряет меня к успеху. — Я говорила бессвязно и плохо справлялась с объяснением стеснения в груди. — У меня ведь никогда не было отношений, и я не знаю, как она отреагирует. Мне даже не нужно было вступать в отношения, чтобы она вбивала мне в голову, насколько я важна и что мне нужно заботиться о себе. Могу только представить, что будет теперь.
— Меня нелегко напугать. Она может придумать тысячу причин, по которым это не сработает, и я назову ей одну причину, почему это сработает.
Мое сердце пропустило удар, а кожу головы защипало, когда я подумала, что он скажет. Конечно, он бы не сказал «любовь».
Блядь. Блядь. Блядь.
— И ч-что это? — заикаясь, выдавила я.
— Упрямство. — Я выдохнула тяжелый воздух, который застрял в моих легких. — Мы оба слишком чертовски упрямы, чтобы сдаться и покончить с этим без боя.
— Ты, наверное, более упрямый, — по-детски возразила я.
— Эвелин… — он приподнял бровь, глядя на меня, уличая во лжи.
— Знаю. Ты прав. Я бы точно надрала тебе задницу в «упрямстве».
Мы закончили разговор, и я позволила музыке и биению его сердца успокоить меня. Было комфортнее, чем я когда-либо могла себе представить. Я не могла не задаться вопросом, почему я так долго боролась.
— Почему ты всегда сдерживался? — вопрос вырвался сам собой.
Его грудь поднялась при глубоком вдохе.
— Знаешь, ты всегда была такой женщиной, с какой я себя представлял.
Услышав его признание, я приподнялась с широко раскрытыми глазами.
— Что? — я ахнула.
Рассмеявшись над моей преувеличенной реакцией, он снова притянул меня к своей груди.
— Не притворяйся такой удивленной. — Он нежно поцеловал меня в макушку и продолжил. — За эти годы я во многом утратил свою дикую сторону. Чем больше я ее терял, тем больше представлял, что остепенюсь с женщиной, которая вернет мне все это. Наблюдая за тобой на протяжении многих лет, я понял, как сильно я хотел, чтобы кто-то уравновесил мою серьезность. — Я издала утвердительный звук, давая ему понять, что слушаю, но не хотела перебивать. Вместо этого я провела рукой вверх и вниз по его груди и животу. — Но ты всегда была недосягаема из-за своей неспособности остепениться. — Даже если это было правдой, я не могла отрицать иррационального стеснения в груди из-за того, что он не мог обладать мной. Эмоции, казалось, захлестывали меня исподтишка с тех пор, как я впустила Джеймсона. Обычно в них не было смысла, поэтому я держала их при себе. — И я не хотел менять наши отношения ради одной ночи. Не важно, как сильно ты меня искушала.