Отвергни меня

Коул Фиона

Он был моим первым.

Не отрывая губ, он потянулся ко мне сзади и заставил меня приподняться на коленях повыше, чтобы он мог поднять свой член и приставить его к моему отверстию. Я медленно опустилась на него и проглотила его стон, когда он полностью вошел в меня. Отодвинувшись, чтобы перевести дыхание, я прижалась лбом к его лбу и начала раскачиваться взад-вперед. Темп сначала был медленным, и он позволил мне взять инициативу в свои руки, но поскольку мой клитор продолжал тереться об основание его члена, я начала сбиваться с ритма.

Он

схватил меня за бедра, приподнял и снова опустил медленными, размеренными толчками. Он прикусил мою шею и добрался до груди. Обводя языком мой сосок, он начал двигаться жестче, при каждом сильном толчке прикусывая и поглаживая мой сосок.

Мои вздохи превратились в стоны, когда темп ускорился, и я работала с ним, покачивая бедрами, пока он опускал меня все быстрее и быстрее, толкаясь все сильнее и сильнее.

Все утро крутилось внутри меня и смешивалось с нарастающим давлением в моем клиторе, ожидая взрыва в моих конечностях. Его руки обвились вокруг моей спины, прижимая меня крепче к себе, не оставляя ни дюйма пространства между нами. Мои ногти отчаянно царапали его плечи, и я напрягла каждый мускул в своем теле, сгибая пальцы ног, задерживая дыхание, стремясь к эйфории, которую, как я знала, я могла обрести только в его объятиях. Моя голова откинулась назад, когда он прикусил мою грудь, и я кончила.

Слезы потекли по моим щекам, крики сорвались с моих губ. Под всем этим его пальцы впились в мои плечи, когда он застонал от собственного оргазма.

— Я люблю тебя. Люблю тебя.

Он стонал снова и снова, уткнувшись мне в грудь. Я не знала, осознавал ли он вообще, что говорит это, но он повторял это так, словно это был свет, ведущий его сквозь бушующий вокруг нас шторм. И мое сердце взорвалось вместе с моим телом, зная, что я могла быть им для него. Гордость, какой я никогда раньше не испытывала, захлестнула меня, что такой удивительный мужчина, как Джеймсон, мог любить меня.

Наши мышцы, наконец, расслабились, и я рухнула рядом с ним, прижимая его голову к своей груди. В комнате было тихо, за исключением нашего прерывистого дыхания, как будто мы только что пробежали марафон. С трудом сглотнув, я вытерла щеки тыльной стороной ладони, прежде чем отстраниться и устроиться поудобнее в его объятиях. У меня была еще пара часов до встречи с мамой.

Хотя я и не ответила ему тем же, это не означало, что я не признала эту правду своим телом. Эта комната была моей исповедальней, и я пока не была готова отсюда уйти.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Когда я вошла в салон красоты в отеле, мама встретила меня широкой улыбкой, сказав, что я выгляжу так, словно сияю.

— Я впечатлена, учитывая все, что ты выпила прошлой ночью.

Наш разговор прервался, когда мы разошлись, чтобы сделать массаж и процедуры по уходу за лицом. Когда мы сели пообедать за отдельный столик в спа-салоне, она, наконец, заговорила о Джеймсоне.

— Итак, насколько у вас с Джеймсоном все серьезно? — беспечно спросила она.

— Ну, я знаю его

с тех пор, как встретила Луэллу в колледже. Мы все очень сблизились за эти годы и сформировали свои собственные маленькие семейные традиции. Ты же знаешь, я даже провожу с ними праздники, когда не могу приехать домой.

Я решила давать расплывчатые ответы, пока мне не понадобится быть более точной. Может быть, она не стала бы вдаваться в подробности и избавила бы меня от лекции, которая, как я чувствовала, назревала.

— Хм. — Я затаила дыхание, наблюдая, как она жует свой сэндвич, поглядывая на меня, пока обдумывала свой ответ. — Вы кажетесь ужасно близкими для тех, кого считает друг друга семьей.

— Ага. — Это было все, что у меня было, и я запихнула в рот вилку с салатом, чтобы ничего больше не сказать.

— Эвелин, что происходит? Это же просто интрижка? Вот что это такое?

— На самом деле это не интрижка, — пробормотала я. — Для нас все изменилось, когда мы поехали на свадьбу Лу на Ямайку.

— На Ямайку! — крикнула она, прежде чем оглянуться на других гостей и понизить голос. — Это было почти два месяца назад. Это отношения?

Расправив плечи, я посмотрела ей прямо в лицо.

— Ты научила меня никогда не извиняться за свой образ жизни, — напомнила я ей. Я пыталась запомнить это, даже когда она бомбардировала меня своим неодобрением. Мне было двадцать девять лет, и, хотя в подростковом возрасте мы, возможно, и пропустили всю эту возню с бойфрендами, это не давало ей права вести себя так, как будто я была подростком в своих первых отношениях сейчас. — Да. Это отношения. Нам хорошо вместе. Он относится ко мне лучше, чем любой другой мужчина, с которым я когда-либо была. Он уважает меня и мою работу. Разве это так плохо, что я хочу быть с таким мужчиной?

— Эвелин, ты можешь заполучить любого мужчину, которого захочешь. Это не значит, что ты должна с ними что-то продолжать. Продолжение приводит к влюбленности, а влюбленность приводит к душевной боли.

— Слишком поздно, мам. — Мои губы сжались в тонкую линию, потому что я знала, что мои следующие слова разочаруют ее больше всего. — Я люблю его. — Возможно, я и не смогла сказать ему этого в это утро, но позже все изменится. Потому что, сказав это, я немного сняла тяжесть, которая лежала у меня на груди. Сказав это, я сменила хмурый взгляд на улыбку, которая осветила все мое лицо. — Я люблю его. — Я повторила это снова, просто чтобы услышать эти слова вслух.

Она посмотрела на меня с беспокойством, блестевшим в ее глазах. Это было все о чем она когда-либо предупреждала меня, чтобы я этого не делала, а я говорила ей, что сделала именно это. Она посмотрела на меня так, как будто я сказала ей, что у меня диагностирован рак и она вот-вот потеряет своего единственного ребенка. Но, возможно, то, что я влюбилась, было равносильно этому. Она потеряла себя, когда потеряла моего отца. После долгой паузы она наконец открыла рот, чтобы что-то сказать, и я собралась с духом.