Отверженные мертвецы
Шрифт:
Переплетенные в кожу тома, инфостержни и скрученные пергаменты перемежались стопками листов, звездными картами и рукописями. Десятки онейрокритик в беспорядке валялись на полу, а все свободные участки стен были исписаны мелом, и извилистые кривые диаграмм, пересекающиеся плоскости и закорючки показались Каю ужасно знакомыми и в то же время абсолютно непонятными.
Кай слышал об Эвандере Григоре еще до того, как покинул Город Зрения, но встречаться с этим человеком ему не приходилось.
И сейчас ему остро захотелось, чтобы так оставалось и дальше.
— Сдвинь
Кай удивился его грубости, но затем решил, что Григора просто констатировал факт. Он переложил стопку пергаментов на кровать, чтобы освободить себе место, а затем, выгнув шею, стал рассматривать записи на стене. Кай заметил, что почерк был тем же самым, что и на пергаментах. На первый взгляд рисунки казались либо астрономическими картами, либо сложнейшей генеалогической схемой, но ни та, ни другая интерпретация при ближайшем рассмотрении не оправдывалась.
— Не пытайся это понять, Кай Зулан, — произнес Григора после того, как смахнул слой пыли с лежащей на столе книги. — Я бьюсь уже второе столетие, но постиг лишь малую часть.
— А что это? — спросила Афина, направляя к нему свою коляску.
Ее манипулятор выбивал на посеребренном подлокотнике непрерывную нервную дробь.
— Прекрати, пожалуйста, стучать, госпожа Дийос, меня это раздражает! — воскликнул Григора. — Я называю это Схемой, а что до ее значения…
Григора выдвинул из-за стола кресло и уселся перед Каем, положив книгу себе на колени. Он поднял глаза к символам и линиям на стене и рассматривал их некоторое время, словно человек, впервые увидевший пейзажи Козарски.
— Я уверен, что это отрывочные видения грядущего апокалипсиса. Видения будущего, пережитого человечеством миллиарды лет назад. Видения, разбившиеся на осколки, которые сотни тысяч лет сохранялись в сознании народов. А я пытаюсь составить из них общую картину.
В его голосе прозвучала убежденность фанатика, и Кай спросил себя, какие именно слухи о криптэстезианцах справедливы по отношению к этому человеку.
— И когда же произойдет апокалипсис? — спросил Кай. — Надеюсь, не очень скоро?
— Он уже начался, — ответил Григора.
Кай едва не расхохотался, но, взглянув на серьезное выражение лица Григоры, удержался.
— Ты шутишь? — спросил он.
— Я никогда не шучу, — сказал Григора, и Кай ему поверил.
— Ты говоришь о Хорусе? — предположила Афина.
— Возможно. Или об одном из его братьев. Вариантов интерпретаций слишком много, и я не могу найти точное определение. Есть еще множество вероятностей, и те, что я смог подобрать… мягко говоря, остаются под вопросом. А теперь скажите мне еще раз, зачем вы прервали мой отдых.
— Когносцинты, — напомнила Афина. — Что ты можешь о них сказать?
Григора откинулся на спинку кресла, вздохнул и покачал головой.
— Последний из когносцинтов был зарезан несколько тысяч лет назад, — сказал он. — Почему вас заинтересовала эта исчезнувшая ветвь?
Кай немного помедлил. Несмотря на то что в облике Григоры не было ничего угрожающего, за его суровой отчужденностью таилась реальная угроза. Такой человек подпишет сотню смертных приговоров с той же легкостью, с какой попросит чашку свежего кофеина. Его холодный и властный взгляд словно предостерегал Кая, чтобы тот не терял бдительности и не ляпнул какой-нибудь глупости.
— Как я уже говорил, я встретил одного из них, — произнес он.
Раздался сухой лающий смех Григоры.
— Это невозможно, — возразил он.
— А как тогда возможно вот это? — спросил Кай, спустив с плеча край одежды и продемонстрировав синяки, явно оставленные человеческими пальцами.
Криптэстезианец отложил книгу и осмотрел кровоподтек. Желтовато-фиолетовые пятна были хорошо видны на бледной коже.
Григора приложил к плечу свою ладонь, и она легко закрыла все пятна. Затем он поднял руку Кая и поднес к плечу. Его кисть оказалась намного меньше.
— Крупный мужчина с большими ладонями, — сказал Григора. — Ты уверен, что это не оставил кто-то из Черных Часовых Головко, когда тащил тебя в келью? Не пытайся меня обмануть, я сразу отличу ложь.
— Я клянусь, что синяков не было, когда я ложился спать, — сказал Кай. — Я увидел их, когда одевался на следующее утро. И не могу объяснить, откуда они взялись.
— Кроме как присутствием особого рода псайкера, чьи силы угасли более тысячи лет назад, — добавил Григора. — Это не согласуется с логикой.
— Как же ты можешь это объяснить? — спросила Афина.
— Я не должен ничего объяснять, — сказал Григора, сплетая на коленях свои тонкие пальцы. — Это вы пришли ко мне. Я мог бы войти в твой разум и поискать следы присутствия чужой психики, но это опасная процедура и весьма неприятная. Ты уверен, что готов подвергнуться болезненному вторжению в сознание?
— Я должен точно знать, был ли это сон или реальность.
— Конечно, ты все это видел во сне, — заявил Григора, словно такое положение все объясняло. — Это сон, Зулан, и ничего больше. Мало того, что ты вернулся со сломленной психикой, неужели ты еще и утратил способность отличать сновидения от фантазии?
— Это был не простой сон, — настаивал Кай.
— То же самое может сказать любой новичок.
— Кай не новичок, — заметила Афина.
— В самом деле? — насмешливо переспросил он, поворачиваясь в ее сторону. — Тем не менее он живет среди новичков и, насколько мне известно, не в состоянии осуществить передачу. Да и принять астропатическое сообщение он тоже не может. Он годится только для Пустой горы. Или я допустил хоть одну ошибку?
— Сказать по правде, допустил, — ответила Афина. — Каю еще предстоит пройти долгий путь, пока он окончательно не оправится после происшествия на «Арго», но его способности крепнут с каждым днем. Можешь быть уверен, в самое ближайшее время я верну его в зал мысли.