Отверженные мертвецы

Макнилл Грэм

У подножия широкого лестничного пролета он остановился и прикрыл глаза, вслушиваясь в журчание фонтанных струй. Дыхание ветра коснулось его лица. Кай вдохнул запахи земли, давно исчезнувшей во тьме веков, и его слепозрение дрогнуло. Запах в видениях был едва ли не самым сильным ощущением, и ароматы щедро приправленного специями кебаба перенесли его на базар под открытым небом, заполненный потной толпой горланящих зазывал, азартно торгующихся покупателей и сосредоточенных карманников.

Кай вдыхал дым очагов, сизоватые клубы гашиша и терпкий аромат папаскары, [22] разливаемой

из больших глиняных кувшинов в оловянные кружки. Ощущение оказалось настолько мощным, что от нахлынувшей мучительной грусти Каю, чтобы не упасть на колени, пришлось ухватиться за край резной балюстрады.

22

Papazkarasi — красное виноградное вино, производимое в Турции.

В уголках его глаз выступили слезы, и Кай никак не мог понять, почему ему так знакомы эти запахи и звуки. Это не просто фантазии, всплывшие из глубин воображения, это воспоминания, хранящиеся в каком-то другом разуме. Эти ощущения почерпнуты из такой глубокой древности, что Каю оставалось только изумляться объему хранимой истории.

Он вздрогнул и открыл глаза. Его концентрация на цельности мира на мгновение нарушилась, и окружающий пейзаж дрогнул. Дыхание стало коротким и частым, хотя Кай сознавал, что его тело все это время оставалось в кровати. Но определенные законы в царстве снов действовали точно так же, как и в реальном мире, даже если этот термин не имел особого смысла для человека, который мог жить в мире, недоступном воображению большинства смертных.

Его глаза уловили какое-то движение, и Кай, подняв голову к галерее, успел заметить, как промелькнула чья-то фигура. Он ошеломленно замер, не в силах поверить увиденному. В его видении присутствует кто-то еще? Кай слышал рассказы о могущественных псайкерах, способных вторгаться в чужие сны и изменять видения, но последний такой когносцинт, если верить слухам, умер тысячу лет назад.

— Подожди! — закричал Кай и, перепрыгивая через две ступеньки, бросился наверх.

Он сильно запыхался уже после первого пролета, но, свернув под прямым углом, преодолел последний марш лестницы. Галерея представляла собой нечто вроде прямоугольной спирали, так что войти и выйти можно было только одним путем, и Кай устремился к тому месту, где увидел таинственную фигуру.

Шелковые шторы на сводчатых окнах раздувались от ветерка, пропуская внутрь бой далеких барабанов, отмерявших пульс давно минувшей эпохи. Кай не мог видеть музыкантов и сознавал, что звук здесь так же невозможен, как и присутствие постороннего. Он побежал дальше по галерее, оставив позади ритмичный рокот, и за дверным проемом, закрытым портьерами, обнаружил зал, полный света и пышной растительности. Деревья пробивались сквозь полы, словно природа воспользовалась тысячелетним запустением и овладела крепостью. С пилястр спускались цепкие лианы, и оконные проемы обрамляли резные листья.

В дальнем конце зала, у противоположного дверного проема стояла высокая фигура в длинном белом одеянии с золотым шитьем. Выражения лица на таком расстоянии было не различить, лишь глаза казались озерами великой грусти и ясного понимания той цены, которую платят люди за свои мечты…

— Стой! — крикнул Кай. — Кто ты и как здесь оказался?

Человек ничего не ответил и скрылся из виду. Кай, отмахиваясь от листьев и отбрасывая с дороги вьющиеся лианы, бросился

бежать через весь зал к двери, сквозь которую прошел человек в белом одеянии. Запахи специй, зелени и древних воспоминаний стали еще сильнее, и Кай торжествующе вскрикнул, когда добрался до выхода. Снаружи доносились ароматы соленой воды и нагретых солнцем камней. У самого проема Кай почему-то остановился, не решаясь переступить порог.

Он собрал остатки смелости и прошел сквозь арку.

Кай оказался на балконе центральной башни, о существовании которого даже не догадывался. Над головой висело обжигающе яркое солнце, а впереди простиралось колоссальное озеро, которое можно было бы назвать настоящим морем. Удивительно голубая вода резала глаза блестящими бликами, над поверхностью летали птицы, а недалеко от берега покачивались маленькие рыбачьи лодки.

На балконе никого не было, хотя незнакомцу больше некуда было деться. Кроме как через двери за спиной Кая покинуть балкон можно было, только спрыгнув с высоты в несколько сотен метров. Изменять законы, управляющие видением, способен только его автор, и даже для него это слишком опасно, и Кай не мог предположить, куда делся таинственный незнакомец.

Кай подошел к ограждению балкона и положил руки на нагретый солнцем камень. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым прозрачным воздухом, лишенным химического привкуса терранской атмосферы.

— Что это за место? — произнес вслух Кай, почему-то уверенный, что преследуемый им незнакомец услышит вопрос.

Чья-то рука крепко сжала его плечо. Неожиданное прикосновение вызвало у Кая ощущение, что хозяин руки, если ему вздумается, способен одним движением пальцев сломать его пополам.

— Это Старая Земля, — прозвучал голос у самого уха.

Мягкий, спокойный, но с отблеском стали.

— Как это? — спросил Кай, поддавшись очарованию голоса.

— Человеческий разум невероятно сложен, даже для такого, как я, — ответил человек. — Но поделиться с тобой моими воспоминаниями не так уж и трудно.

— Ты действительно находишься здесь? — снова спросил Кай. — Или я тебя вообразил?

— Ты спрашиваешь, действительно ли я здесь? В созданном тобой видении? — В голосе прозвучала легкая насмешка. — Тебе не кажется, что это вопрос для философов? Что такое реальность? Что более реально: то, что окружает тебя сейчас, или твоя койка в Башне Шепотов? А разве огонь в видениях согревает хуже, чем горящее дерево?

— Я не понимаю, — признался Кай. — Почему ты оказался здесь? Со мной, в этом месте?

— Я хотел встретиться с тобой и узнать тебя лучше.

— Зачем? Кто ты?

— Вечная одержимость именами, — посетовал незнакомец. — За долгие годы я сменил немало имен, и любое из них годится, пока его не вытолкнет следующее.

— Как же я должен тебя называть?

— Ты никак не будешь меня называть, — ответил человек, и его хватка на плече значительно усилилась. Кай поморщился, когда кости сместились. — Ты будешь просто слушать.

Кай кивнул, и боль в плече ослабла. Птицы кружились над рыбачьими лодками, и их силуэты отражались в воде. Кай прищурился. Смотреть на сверкающую голубизну было больно, и аугментика ничем не могла помочь ему в этом видении.

— В Галактике выпущены на волю колоссальные разрушительные силы, Кай, и миллиарды нитей, уходящих в будущее, не под силу проследить даже величайшему провидцу эльдар. Но одна нить, как я увидел, переплетается с моей собственной судьбой. Не догадываешься, чья это нить?