Отверженный. Тёмная сторона частицы
Шрифт:
– Хозяин говорил о тебе. Ты тот самый учитель пророка? – спросил перфект. Его глаза медленно сверкнули неоново-золотистым светом.
– Я лишь революционер и только. Моя задача…
– Не стройте из себя курнайца, мистер Фредерик Энтони Блант. Вашу суть и настоящую личину я чувствую. Думаете вы можете на что-то повлиять? Всё происходящее здесь лишь эпизод конца вашего мира, - усмехнулся миксайд, прохаживаясь из стороны в сторону.
– Почему вы назвали меня учителем пророка? – спросил я.
– Так и Кара говорила перед исчезновением.
–
– Великая? Почему ты так её назвал? – перебил его я.
То, что он дал Каре такое имя, Великая, поразило меня. Спустя столько лет и здесь на Эбису? Не думал, что какие-то тайны жизни матери моего сына, начнут появляться снова.
– Это не важно. Никакая революция, Корпус Стражей, «Экстрариум», Главный Совет и, даже, Частица Богов не помогут вам. Вы обречены стать рабами, переходным этапом и почвой для нашего древа жизни. Будущее за нами, - произнёс перфект и бросил в меня гранату.
Я успел отпрыгнуть в сторону. Взрывом меня зацепило и отбросило дальше. Голова загудела, в ушах стоял невероятный звон. Я чувствовал, что кричу во всё горло от временной контузии. Руки сами стали тянуться ударить по голове, чтобы прогнать этот ужасный звук.
Мощный удар ногой по лицу не вырубил меня. Звон постепенно проходит, но перфект продолжает меня избивать. Броня трещит от его ударов. Вмятины вдавливаются в моё тело и причиняют невероятную боль.
Удар рукой прилетел точно в правую щёку. И снова апгрейд доктора Чико меня спас. Невероятно, но перфект отскочил назад, держась за руку. Я смог подняться.
– Ауроний? Неплохо для простого человека, - оскалился перфект и бросился на меня.
Схватка продолжилась лёжа, среди трупов курнайцев. Я вышел сверху и пробил пару раз локтями. Рассёк ему бровь. Перфект меня скинул с себя как куклу и мощно пробил в правый глаз. Аурониевой вставки там не было. Мою шею сдавили мощные ладони. Воздух заканчивался. Я чувствовал, что трахея держится из последних сил. В глазах начало темнеть, а сил отбиться уже не было.
– Всё…было…кон… - проговорил перфект, оборвался на полуслове и сверкнул глазами.
Руки больше не сжимали мою шею, а просто лежали на ней. Я оттолкнул от себя мёртвое тело и продолжил откашливаться. Силы постепенно возвращались. Кровь перфекта продолжала разливаться по бетонной поверхности.
Стрелявшего я нашёл сразу. Посреди плаца на коленях стоял Гуч Висл в окровавленной белой рубашке. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, пока генерал не рухнул на спину.
Военный министр не мог подняться и выглядел очень плохо. Три пулевых ранения не давали ему шансов на жизнь. Однако, генерал выполнил свой долг до конца, подняв военных на борьбу за благородные идеалы. Теперь и я ему обязан за спасение жизни. Именно точный выстрел Гуча Висла оборвал жизнь моего противника. Пистолет из руки он не выпускал, держась за него, словно это была его последняя надежда.
– Господин министр, вам нельзя разговаривать. И шевелиться тоже, - повторял я, вколов ему реанимационную инъекцию, чтобы хоть на несколько минут отдалить уход из жизни генерала.
– Садак…я так был виноват перед ним. Виноват перед всеми, - тяжело говорил Висл. – Душа была не на месте, Абсалон. Понимаешь?
– Верю, генерал. Теперь нам предстоит новая битва. Эту мы уже выиграли…
– Это правда! – превозмогая боль, улыбнулся Висл. – Как я уложил пятерых, а? Миксайды не сразу всё поняли!
– Вам надо было подать мне знак. Как-то дождаться меня. Захид говорил, что кто-то нам поможет…
– Садак…я так виноват…так виноват перед ним. Когда он вышел на меня и рассказал о тебе Абсалон, я всё понял. Ты тот самый, - сказал генерал, корчась от боли.
– Просто меня так назвали – Андрас. Никакой я не Аль Буд. Какой из меня герой мифов и революционер? – удивлённо спросил я.
Выстрелы на базе стихли. Доносились радостные возгласы о победе и пленении кого-то из полицейских. К плацу стали подходить военные. Пожалуй, мало кто из них ожидал увидеть здесь столь печальную сцену.
– Я чувствую, как ты можешь контролировать мой разум. Однажды я встречал такого курнайца. Зря я тогда не послушал его и не донёс до своего начальства весть о грядущем мятеже. Никто из нас не заступился за Арефа, все его предали. Только Бриз пытался внушить нам мысль о борьбе. Не смог он, но у тебя получится, - сказал Висл и закрыл глаза. – Благослови Алем…
Я уловил ещё несколько слабых ударов его пульса и сердце Гуча Висла остановилось. Прошло ещё пару минут, прежде чем военные начали осматривать плац в поисках выживших. Помощь оказывали всем, в том числе и полицейским.
Странно. Ещё почти час назад эти курнайцы, которые служат своей стране, пытались убить друг друга. Зачем?
Погибшие военные теперь лежат рядом с трупами полицейских в челноках. Оставшиеся в живых обрабатывают раны поверженным и обезоруженным. Стоило ли всё это пролитой крови? Наблюдая за всем этим с разрушенной трибуны, сложно что-либо говорить. К тому же, это лишь начало. За высоченными стенами базы и мощными воротами целый район, в котором ещё много курнайцев, выполняющих преступный приказ своего начальства.
«И ведь в этом большая доля и моей вины», - подумал я. Мысли в голову лезли самые разные, а вот отвлечься – не получалось.
– Капитан, теперь мы можем поговорить? – подошёл ко мне подполковник и сел рядом. – Хотел вас поблагодарить…
– Это не обязательно, командир. Меня зовут Андрас, - представился я.
– Подполковник Кадер Гаяс. Как я понял, Корпус Стражей, всё же, вмешался в ситуацию на Эбису?
– мы пожали руки, и он сел рядом со мной.
– Вряд ли. Я их здесь не встречал, - ответил я, изображая невозмутимость Хогаса при ответе на подобные вопросы.