Ответ Чемберлену
Шрифт:
— Капитан Крайнов, — Трофимов прекратил кричать и тюкать кулаками по столу и повернулся всей своей грузной почти двухметровой фигурой к зам начальнику угро района, — что дал опрос родственников убитых?
— Выявлено пять человек, которые могли быть… Мог быть… Тьфу. Один из этих пятерых мог быть тем третьим, что убил подельников. Вот фамилии и предполагаемые адреса. Сейчас оперативники вместе с участковыми опрашивают соседей. Двое — третий и пятый в списке, двоюродные братья Мурзины задержаны. Остальных ищем. Все осложняется тем, что это Москва.
— Так и будет, только вместе с нашими погонами, — вспылил опять Владимир Сергеевич. — Слушайте, вот вас тут восемь человек, скажите мне — дураку, почему деньги не взяли? Если это ограбление, если никто преступления не видел, то зачем этот третий бросил деньги и машину и куда-то исчез? Собака что-то дала?
— Никак нет, товарищ прокурор, — Крайнов развёл руками. Собака никуда не пошла. Там столько натоптали. Опрошены водители двух рейсовых автобусов, что в предполагаемое время проезжали по трасе. В районе своротки на Гольево никого не заметили.
— И куда он делся этот третий. И, блин тёщин, какого чёрта он деньги не взял? Что по пулям и оружию?
— Пистолет Макарова, в картотеке не значится.
— Все три пули из одного пистолета?
— Никак нет…М… Неизвестно, точнее… М…
— Чего ты мычишь капитан? — не выдержал Трофимов.
— Очередная странность в этом деле. Третью пулю кто-то извлёк из сиденья буханки. — Собрался с силами капитан.
— Мать вашу, Родину нашу! — подскочил и.о. прокурора, — Почему раньше не доложили?
— Только перед совещанием криминалист отчёт прислал.
— Слушайте… Это ведь говорит, о том, что, скорее всего, пистолета было два и один из них мог быть в картотеке баллистической.
— Скорее всего, — подтвердил следователь Удальцов.
— Скорее… Скорее искать надо. Мне три дня дали там, — Трофимов ткнул пальцем в потолок. Время пошло. Заберите к чёртовой матери всех наших участковых и оперов для поквартирного обхода в Москве. Автобус я выбью у Райисполкома. Сегодня в два часа народ собирайте к зданию прокуратуры. Я с вами поеду. Попробую и в Москве дополнительные силы добыть. Все свободны.
Глава 13
Событие тридцать пятое
Тот, кто переводит бабушек через дорогу, заслуживает того, чтобы бабки у него не переводились.
Ашот Наданян
В Красногорске Левин пожалел, что выбрал электричку в качестве транспортного средства. Стоило плюнуть на ерунду такую, как жадность и побежать не за электричкой, а на стоянку такси. Таким способом оказаться в Гольево можно было на пару часов раньше. Мало того, что электричка ехала медленно, кланяясь каждому столбу, и из тамбура распространялся по вагону противный табачный запах, который конкретно Владимира Ильича, ни разу в жизни не
В будущем бы на вокзале стояло десять — пятнадцать машин, изображающих из себя такси, от старой девятки или Калины, до чуть покоцанных Мерсов, а тут была всего одна Волга с шашечками, которую бойкая тётка с двумя детьми успела захватить раньше Костика. Как всякий оптимист неадекватный, Владимир Ильич простоял на стоянке такси чуть не двадцать минут, время легко было определить по большим электронным часам на здание вокзала, и не дождавшись «шашечек», серебряный призёр Чемпиона СССР и член сборной СССР по самбо, решил идти на автовокзал пешком.
Дорогу ему подсказали, махнув рукой синхронно две смешливые школьницы с сумками, чем-то заполненными, не иначе спешили в школу, парней из класса одаривать. Двадцать третье февраля как-никак. «Через три поворота направо», пискнула, та, что повыше и показала чуть кривоватые зубы. Нда, брекеты ещё никто не ставит, а от родителей голливудские улыбки не всем достаются.
Левин свернул и оказался напротив здания милиции. Мог бы и мимо пройти, но что-то прям как на верёвке потащило к стенду «Их разыскивает милиция».
— Ну и рожи! — у стенда стоял мужик в телаге… с запашком специфическим. Уж не из вытрезвителя ли только отправили восвояси?!
— Неча на зеркало пенять, — про себя усмехнулся Левин и тут его взгляд уперся в единственный женский портрет. Точнее, даже не в сам портрет, а надпись под ним: «Анна Абрамова».
— И бабу ищут. Искатели, мать их. И баба страшная, — сообщил Костику мужик в телогрейке и, плюнув под стенд, поинтересовался у Левина, — Закурить будет, земляк?
— Не курю, — машинально ответил Владимир Ильич, вглядываясь в не очень разборчивый шрифт текста под фотографией Абрамовой.
— Может, на опохмел дашь? Горит в груди… Рубль… сорок.
Нужно было товарища спровадить, очень хотелось отодрать портрет «Дюймовочки» от щита, и Левин залез в карман, выгребая мелочь медно-никелевую и мелкие купюры. Чтобы отправить беднягу быстрее, не стал с мелочью заморачиваться Костик, выудил бумажный рубль, и железным его собратом усугубив, протянул болезному с огнём в груди.
— Я тут рядом за углом в…
— Не надо, — махнул на щедрого выпивоху Владимир Ильич и сделал пару шагов от щита в противоположную от махания сторону.
За спиной хмыкнули, плюнули, Левин понадеялся, что не на спину ему и заскрипели снегом. На всякий случай ещё метров пять пройдя, Костик остановился и обернулся. Мужичок в телаге бодро семенил к краю площади, а через десяток секунд и скрылся вовсе за поворотом. Владимир Ильич обернулся. И всю площадь перед милицией отсканировал. Люди были. Проходили мимо по своим делам, оглядывались даже на стоящего столбом молодого человека «приятной наружности», но к заветному щиту никто не направлялся.