Ответный ход
Шрифт:
Поспешно расстегнув пояс, Делраэль сорвал его с себя. Пояс дрожал, выгибаясь в его руках, словно серебряная змея. Красные и голубые искры сверкали внутри украшавших его самоцветов.
Делраэль бросил его на землю. Шум тотчас прекратился, и тишина ударила по нервам, словно кнут. Тихий и недвижный пояс лежал среди травы, веток и жухлых листьев. Холодный пот катился со лба Делраэля.
– Что это было? – растерянно моргая, вопрошал как-то даже слишком удивленный Наемник. – Куда оно подевалось?
Делраэль переглянулся со своими друзьями. Они не имели права отвечать на этот вопрос. Они могли только молчать.
А вдруг что-то случилось? Может, это был сигнал? Или призыв? Или же предсмертный крик Духов Земли? Может, Скартарис обнаружил их и уничтожил? А как же тогда весь этот поход? Красиво получится, если найдя Скартарис, они в итоге окажутся совершенно беспомощными. Брил старался об этом не думать, но мрачные мысли так и лезли ему в голову.
Судорожно сглотнув, Делраэль поднял пояс с земли. Руки у него дрожали.
– Гм-м-м… – Он пожал плечами, стараясь сделать вид, будто ничего необычного не произошло. – Все кончилось.., не стоит терять время. Нам еще порядком топать.
Уже смеркалось, когда они добрались до края их третьего за эти сутки гексагона. По Правилам, дальше идти они не могли, и потому путники разбили лагерь возле черной ограничительной линии. С другой стороны их дожидался еще один гексагон леса.
Вейлрет и Делраэль разговаривали с големом. Брил бродил вокруг и нервничал, думая о том, что ждет их впереди, и о том, что означают эти крики могущественных Духов.
Нарисовав на земле несколько линий, Наемник учил Вейлрета и Делраэля играть в новую игру со странным названием «крестики-нолики». Брил же, как всегда, чувствовал себя всегда лишним. Порой его это злило, порой просто огорчало.
Он вспомнил своих родителей – отца Куоннара, чистокровного Волшебника и мать, Недоволшебника Тристану. Они пытались с помощью магии спасти больного прапрадеда Делраэля, но он все равно умер. Вскоре его вдова, Галлери, вышла замуж за грубого и ограниченного воина по имени Брюдейн. Он-то и заявил первым, что родители Брила, мол, под видом лечения коварно отравили своего старого друга.
Куоннар и Тристана глубоко переживали смерть прапрадедушки Делраэля. Им казалось, что они что-то упустили. Они не спорили с Брилом, и это только подливало масла в огонь. В конце концов в отчаянии они предприняли свое собственное полу-Превращение, уничтожив свои тела магическим огнем и освободив души вольно бродить по карте.
Брил был тогда еще совсем маленьким. Его отец и мать даже не попрощались с ним, ничего ему не посоветовали напоследок. Они просто не обращали на него внимания. В последний миг перед тем, как ее поглотил ослепительный свет, Брил встретился взором с Тристаной. Но взгляд матери был пуст. Сын не был частью ее жизни. Сосредоточившись на своих страданиях, она, как и Куоннар, уже не могла думать ни о чем другом. Им обоим даже не пришло в голову представить, каково будет Брилу остаться одному, среди чужих людей, убежденных в виновности его родителей.
Наверное, Брилу следовало бы покинуть деревню, отправиться туда, где никто о нем ничего не знал. Но ему было страшно уходить из родных мест.
Все персонажи вокруг были людьми.
Брил понимал: если бы он учился по-настоящему, из него мог бы получиться сильный маг. Ведь он на три четверти принадлежал к расе Волшебников, а это кое-что да значило. Особенно теперь, когда мало кто в Игроземье мог похвастаться принадлежностью к этому древнему и исчезнувшему роду.
А потом появился Леллин. Со своим юношеским задором и магическими способностями, которых теоретически у него никак не могло быть. Брил с удовольствием стал бы применять все эти невероятные заклинания, эту силу, которая требовала многих лет упорных занятий и тренировки. Но он не имел ни необходимого терпения, ни желания тратить на это годы и годы.
Даже когда появилась Тарея, Брил не стремился узнать у нее новые заклинания. Он уже давно не стремился к совершенству.
Вот почему Брил придавал такое большое значение Камням. С помощью Камня Воды он соединил свой разум с силой лесного Дэйда для спасения жителей Лидэйджена. Воспользовавшись Камнем Воздуха, он перехитрил огра Гейрота и заставил того покинуть Цитадель. Камни давали ему силу. Сразу. Без труда. Так ему больше нравилось.
– Раз, два, три! – воскликнул голем. – Я победил.
Делраэль, что-то хмуро бормоча себе под нос, разровнял ладонью землю и нарисовал новый квадрат.
– Завтра мы будем играть в кубики, – пообещал он.
* * *
На следующее утро они двинулись дальше. Голем крутил головой и непрерывно улыбался. Брила тошнило от этой его улыбочки.
– В этом гексагоне, – объявил Наемник, – находится деревня илванов. Может, мы ее и увидим по дороге.
– Откуда ты знаешь? – мрачно спросил Делраэль. Накануне он все время проигрывал голему, и теперь настроение у него было не из лучших. – Я как-то не припоминаю никаких деревень на главной карте Игроземья в Цитадели.
Вейлрет огляделся.
– Илваны прячут свои деревни на деревьях, – сообщил он. – Их очень трудно заметить. Ты ни о чем и не догадаешься, пока не окажешься прямо под ней. Говорят, что илваны – прирожденные охотники. Лес – их дом, и увидеть их практически невозможно, они меняют окраску, как хамелеоны.
– Но откуда ты знаешь о деревне? – не отступал от голема Делраэль.
Тот пожал плечами, причем нечто вроде волны пробежало по всему его глиняному серо-коричневому телу:
– Она отмечена на карте, которой пользуется Ведущая Мелани.
Лес вокруг был самый обыкновенный – деревья и кустарники, лианы и мох, и слабая, но отчетливо видная тропа, ведущая на восток.
Был уже полдень, когда путники заметили, что птицы вокруг смолкли. Даже насекомые и те, казалось, жужжали тише. Зато в лесной тишине отчетливо слышались звуки борьбы и хорошо знакомый рев:
– Бом! Бом! бом! БАМ!
Ужас ледяной лапой схватил Брила за сердце. Он знал, кто это ревет. Гейрот. Брил не забыл, как попал в плен, как сидел внутри гигантской медузы в вонючем озере посреди болота. Тогда Гейрот заставил Брила учить его пользоваться волшебным Камнем Воздуха, несмотря на то что древняя магия Волшебников была не очень-то доступна его пониманию.