Ответный удар
Шрифт:
— Я понимаю, — проговорила Барбара, которая по-прежнему не поднимала на него глаз.
— А что Иджер? — потребовал он ответа.
В его голосе появилась злость. Еще одна ошибка: Барбара подняла голову и сердито на него посмотрела. Если он собирается поливать грязью «мерзавца», она будет его защищать.
«А почему она не должна его защищать?» — спросил самого себя Ларсен.
Если бы она его не любила, она бы никогда не вышла за него замуж (Господи!) и не позволила бы ему сделать себе ребенка (Господи, о Господи!).
— После того, как ты… уехал, я устроилась на работу — в университет, машинисткой у профессора психологии, — сказала Барбара. — Он занимался пленными ящерами, пытался понять, как они устроены. Сэм часто приводил их к профессору в кабинет. Он участвовал в их поимке и теперь выполняет обязанности… ну, что-то вроде надзирателя или охранника, так, наверное. Сэм очень хорошо с ними обращается и ладит.
— И вы подружились, — сказал Йенс.
— И мы подружились, — не стала спорить Барбара.
— А как получилось, что вы стали… больше, чем просто друзья? — Ларсену с огромным трудом удалось заставить себя говорить спокойно.
Барбара снова опустила глаза на свои руки.
— Самолет ящеров обстрелял корабль, на котором мы плыли из Чикаго. — Барбара вздохнула. — Погиб один моряк — ужасно погиб — прямо у нас на глазах. Я думаю, мы были так счастливы, что остались живы, и… одно повело к другому…
Йенс с трудом кивнул. Да, такое случается.
Только почему же со мной, Господи?
Словно приняв решение окончательно себя добить, он спросил:
— А когда вы поженились?
— Меньше трех недель назад, в Вайоминге, — ответила Барбара. — Я хотела убедиться в том, что действительно хочу стать его женой. Я поняла, что жду ребенка, когда мы приехали в Форт-Коллинз. — Барбара поморщилась. — Верховой привез твое письмо на следующий день утром.
— Боже праведный! — застонал Йенс.
— Что? — озабоченно спросила Барбара.
— Теперь уже ничего, — сказал он, хотя ему отчаянно захотелось вонзить нож в самое сердце полковника Хэксома.
Если бы пустоголовый, безмозглый вояка, помешанный на мерах безопасности, позволил ему написать письмо сразу как только он его попросил, все сложилось бы иначе.
Да, у Барбары с Иджером, конечно, был роман, но Йенс бы с этим справился. Она думала, что он умер. И Иджер тоже. Иначе Барбара ни за что не вышла бы за него замуж и не согласилась бы иметь ребенка. И им не пришлось бы решать неразрешимые проблемы.
Йенс задал себе новый и очень трудный вопрос: как сложатся их отношения, если Барбара откажется от Иджера и решит вернуться к нему навсегда? Как он отнесется к рождению чужого ребенка и как станет его воспитывать? Он отлично понимал, что в такой ситуации ему будет совсем не просто.
Йенс и Барбара почти одновременно вздохнули. Она улыбнулась. Лицо Йенса ничего не выражало.
— Вы спали друг с другом после того, как ты про меня узнала? — спросил Йенс.
— Ты имеешь в виду, в одной постели? — спросила она. — Конечно, мы проделали весь путь от Великих равнин вместе… а по ночам очень холодно.
Несмотря на то, что Йенс привык иметь дело с абстракциями, он прекрасно умел слушать людей и понимал, когда ему давали уклончивый ответ.
— Я не это имел в виду, — сказал он.
— Ты действительно хочешь знать? — Барбара с вызовом вздернула подбородок. Она всегда злилась, если на нее давили. Йенс боялся, что так случится, и не ошибся. Прежде чем он успел ответить на ее риторический вопрос, она продолжала: — Позавчера ночью. И что дальше?
Йенс не имел ни малейшего понятия, что дальше. Все, чего он с таким нетерпением ждал — все, кроме работы — рассыпалось в прах… за каких-то полчаса. Он не знал, хочет ли собрать осколки и попытаться их склеить. Но если он не станет этого делать, что ему останется? Ответ был мучительно очевиден — ничего.
Барбара ждала ответа.
— Жаль, что не я, — сказал он.
— Я знаю, — прошептала она. А Йенс надеялся услышать: «Мне тоже жаль». Но что-то, наверное, неприкрытая тоска, прозвучавшая в его голосе, заставила Барбару заговорить мягче: — Дело не в том, что я тебя не люблю, Йенс — не сомневайся. Но когда я думала, что ты… ушел навсегда, я сказала себе: «Жизнь продолжается, нужно идти дальше». Я не могу взять и забыть свои чувства к Сэму.
— Разумеется, — заявил Йенс и снова разозлил Барбару. — Мне очень жаль, — быстро добавил он, хотя и не вполне искренне.
После этого оба замолчали. Йенс хотел задать ей единственный вопрос, который еще не прозвучал: «Ты ко мне вернешься?»
Но не задал. Боялся, что она скажет «нет», впрочем, он боялся и того, что Барбара ответит «да».: Через некоторое время она спросила:
— И что будем делать?
— Я не знаю, — честно ответил он, и Барбара мрачно кивнула. — В конце концов, решать ведь тебе, не так ли? — продолжал он.
— Не совсем.
Ее левая рука невольно коснулась живота.
«Может быть, ребенок шевелится?» — подумал Йенс.
— Например, ты хочешь, чтобы я вернулась — учитывая все обстоятельства?
Поскольку он задавал себе точно такой же вопрос, Йенс не крикнул «Да!», как ему, наверное, следовало бы. Он молчал, и через несколько секунд Барбара отвернулась. Йенс испугался. Отказываться от нее он тоже не хотел.
— Извини, дорогая. Сразу столько всего свалилось.
— Какая печальная правда! — Барбара устало покачала головой и поднялась на ноги. — Пойду-ка я вниз и займусь делом, Йенс. Я ведь теперь что-то вроде помощника по связям с ящерами.