Ответочка
Шрифт:
Кацуми быстро прикончила свой нехитрый ужин и вернулась к написанию. Принцесса как раз должна обхитрить дракона и выручить из беды принца. Принц оказался недотепой и постоянно влипал в неприятности, почти как Дженшин…
Глава 16
В этот раз Кацуми попалась её сцена из книги «Кол для вампирши». Она писала эту юмористическо-эротическую новеллу, чтобы отвлечься от обыденных историй, и больше для развлечения, но Сэкико настояла на том, чтобы роман был издан. Восторженные письма поклонниц, которые узнали автора с новой, веселой стороны, грели
Когда же король завел её в комнату с телевизионными стенами, то Кацуми поняла, почему он принес кожаную куртку, джинсы, юбку, сплошной черный лифчик, трусы-боксеры и заставил её во всё это одеться.
В комнате на ковре красовалось кресло-качалка, а по полу раскиданы небольшие подушки. Вот и всё, что там было из реального. А в виртуальности напоминала спальню Людовика ХIV — Кацуми разглядывала её, когда писала тот роман. Спальня была затемнена, на окнах занавеси, кругом антикварные вещи, а на кровати с балдахином видны три фигуры, занимающиеся сексом. Толстяк и две девушки с фигурами порноактрис.
По сюжету героиня романа была детективом Джулиан, которая охотилась на убийцу своих родителей — злого и бессердечного графа Милоша Попеску. Легкая самоирония показалась забавной, когда Кацуми давала героине похожее имя — в тот миг она не предполагала, что окажется на её месте.
Она с напарником врывается в заброшенный дом, где напарник поддается чарам спутниц вампира и начинает их увлеченно трахать, а саму Джулиан гипнотизирует и насилует граф.
Сцена не очень хорошая, но Кацуми в тот момент она казалась веселой и жизнерадостной. Сейчас она уже так не думала. За её спиной закрывал дверь король, одетый в белую рубашку и черные брюки. Если бы не бесстрастное лицо, то его можно было бы даже назвать привлекательным. И на голове опять желтела эта дурацкая корона. Кацуми подумала — а снимает ли он её во сне?
Но узнать не успела, спросить помешал голос чтеца:
«Когда он подошел к ней вплотную? Это остается загадкой. Только что он был на расстоянии метра и вот уже нависает над ней.
Глаза…
Они заставляют Джулиан сдать все позиции. Они завораживают и обещают скорое счастье. Что-то с глухим стуком падает на ковер. Пистолет? Да, её руки свободны, и они сами поднимаются к мужским плечам. Детектив пытается притянуть его к себе, чтобы впиться в ярко-красные губы, но легче сдвинуть фонарный столб, чем подчинить этого мужчину.
Милош не торопится, наслаждается её беспомощностью и покорностью. Легонько касается подбородка и поднимает симпатичное личико к себе. Медленно, ужасно медленно этот садист приближается к её губам. Другая рука ложится на талию и чуть притискивает к железному телу. В низ живота детектива упирается твердый предмет, напоминающий черенок от зимней лопаты.
— Не бойся, я буду ласков, — на миг отрывается от губ напомаженный тип.
— Ты… ты убил… моих родителей, — шепчет Джулиан, потому что сказать громко у неё не получается, голос куда-то пропал.
— Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…
Мужчина говорит, а его руки расстегивают куртку Джулиан. Кожаная оболочка падает к ногам девушки. Рука мужчины, словно невзначай, касается правой груди детектива, и девушка подается чуть вперед, чтобы прикосновение стало более ощутимым, чтобы он смог оценить её размер, форму и упругость.
— Ты мразь, — срывается с губ Джулиан.
Губы Милоша кривятся в презрительной улыбке. Одну за другой он расстегивает пуговки на бежевой блузке девушки. Шлепки, хлюпание и стоны продолжают раздаваться со стороны жирного Тома и обольстительниц. И это возбуждает Джулиан ещё больше. Ей кажется, что штаны намокли до колена, колени дрожат, а соски так набухли и окаменели, что ими можно резать стекло».
Кацуми вряд ли смогла бы назвать приятным поцелуй короля. Изо рта у него пахло так скверно, словно он неделю не чистил зубы и питался только лошадиным навозом.
— Не бойся, я буду ласков, — произносит король текст.
Его холодный взгляд сверлит Кацуми, а рука тянется к карману. Ещё немного и электрошок поразит шею женщины…
— Ты… Ты убил моих родителей! — воскликнула Кацуми послушно.
Она уже вскрикивала так, когда пыталась придать сцене достоверности, но то было дома, а не здесь, в заточении и перед сексуальным актом с психом…
Мужчина одобрительно кивнул. Он положил руки на куртку и начал медленно её расстегивать. Уронил куртку на пол. Кацуми отвернулась, чтобы не вдыхать вонь из его рта и наткнулась взглядом на троицу. Толстяк с увлечением прыгал на брюнетке, а рыжеволосая девушка елозила крупной грудью по его спине. Царапала и облизывала красные полосы на рыхлой коже.
— Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…
Рука короля сжала грудь Кацуми. Её передернуло.
— Ты мразь! — эти слова она выкрикнула с таким чувством, что он на миг даже отшатнулся.
Он недоуменно уставился на неё, но продолжил расстегивать блузку. Кацуми покрылась гусиной кожей, когда последняя пуговица оказалась освобожденной из петли блузки.
«— Я знаю, — шепчет мужчина. — Именно так и говорила твоя мать, когда полностью принимала меня.
Он резким движением срывает блузку с плеч девушки и на свет появляется сплошной черный лифчик. По всем канонам на девушке должно было надето кружевное сексуальное белье, обтягивающее и дразнящее, но как назло вчера у неё была большая стирка. Джулиан успевает ещё подумать о трусах-боксерах, которые намокли настолько, что натирают нежные складки.
Как она их покажет обольстительному ублюдку?
Свечи моргают, и в их неровном свете показывается сначала одна, затем вторая грудь Джулиан. Девушка дрожит в его руках, но не от холода, наоборот — жар заполняет тело и, кажется, что ещё чуть-чуть и появится запах горелых волос.