Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике
Шрифт:
Это плохое искусство, поскольку он выбрал скверный предмет. Но это мастеровитое плохое искусство. Что же касается ощущения жизни, его вообще невозможно вывести из живописи, и это еще одна причина назвать ее плохим искусством. Оно ничего не сообщает, кроме того, сколько нужно мастерства, чтобы реалистично изобразить говядину. Но в других картинах Рембрандта проявляется чувство враждебности жизни [РО11 76].
Как вы относитесь к работам художника Максфилда Пэрриша?
Это мусор [FHF 77].
Приходя в музей, я ужасно устаю от разглядывания картин уже через
Да. Именно поэтому не следует приходить в музей с целью внимательно изучить каждую картину. Дело в том, что, рассматривая разные картины, вы меняете контекст - все время перескакиваете из одной вселенной в другую. Самое правильное - сначала посмотреть в общем, что здесь есть, а затем выбрать, какие картины вы станете рассматривать [NFW 69].
Что вы думаете о произведениях Бетховена?
Он великий композитор, но я его не выношу. Музыка выражает ощущение жизни - эмоциональный отклик на метафизические вопросы. Бетховен велик, поскольку сумел чрезвычайно ясно выразить свое послание музыкальными средствами. Но содержание его послания - вселенная враждебна, человек ведет героическую борьбу с судьбой и терпит поражение. Это противоположность моему ощущению жизни [FHF 81].
Каких композиторов вы посоветуете слушать сегодня?
Купите какие-либо классические записи. Современную музыку я слушать не могу. Слышать даже не могу! Это все что угодно, только не музыка [FHF 81].
Красота
Что такое красота? Она в глазах того, кто на нее смотрит, или существуют универсальные стандарты красоты?
Красота - это чувство гармонии. Будь то изображение, человеческое лицо, тело или закат солнца, рассмотрите предмет, который называете красивым, как целое и спросите себя: из каких частей он сделан, каковы его составные элементы и все ли они гармоничны? Если да, получается красота. Если имеются противоречия или конфликты, результат непривлекателен или вообще уродлив.
Самый простой пример - человеческое лицо. Вы знаете, из каких черт складывается лицо человека. Если лицо асимметричное, с неопределенной линией подбородка, очень маленькими глазами, красивым ртом и длинным носом, вам придется признать, что это лицо не является красивым. Но если все эти черты гармонично объединены в целое, если все они отвечают вашему представлению о значимости каждой черты в целостности человеческого лица, то это лицо красиво.
В этом смысле хорошим примером будет красота различных человеческих рас. Скажем, негритянское или восточное лицо строится по иному стандарту, а значит, то, что было бы красиво для лица белого человека, не будет красивым для них (и наоборот). Есть определенные расовые нормы, по которым мы судим, какие черты лица согласно данной классификации гармоничны или деформированы.
Это касательно красоты человека. Что касается заката, к примеру, или пейзажа, то вы сочтете его красивым, если все краски дополняют одна другую, или хорошо сочетаются, или контрастно друг друга усиливают. И вы назовете вид уродливым, если это гнилые дождливые сумерки, когда небо и не розовое, и не серое, а некоего «модернистского» оттенка.
Поскольку это объективное определение красоты, то, конечно, могут существовать и универсальные стандарты - при условии, что вы определили, признаки каких предметов собираетесь классифицировать как красивые и что считаете гармоничным отношением элементов предмета. Заявить, что «красота в глазах того, кто смотрит», - это, разумеется, чистый субъективизм, если понимать это высказывание буквально. Красота не есть то, что вы по непонятным причинам решаете считать красивым. Однако, если бы не было оценщика, ничто и не было бы оценено как красивое или безобразное. Ценности формируются сознанием наблюдателя, но создаются согласно стандартам, опирающимся на реальность. Итак, суть в том, что ценности, в том числе и красоту, нужно рассматривать как объективное, а не субъективное или инстинктивное [РО11 76].
Заключение. Жизнь Айн Рэнд
Айн Рэнд родилась в России в 1905 г. и уехала в Америку в 1926 г.
Что вы можете сказать о своем образовании в России: хорошо ли оно вас подготовило к карьере писателя?
Ничто в России или Америке меня к ней не подготовило. Все, что касается писательства, я сделала сама. Поэтому я не верю во врожденный талант. Нельзя родиться писателем, и незачем ждать, когда вас сформирует образование. Вы сами делаете себя писателем.
Единственное, за что я признательна своей школе, - за учительницу (она встретилась мне года за три до ее окончания, когда мне было двенадцать или тринадцать). Она преподавала родную речь - здесь этот предмет назывался бы английским языком, а там русским. Она велела нам прочитать «Евгения Онегина» (роман Пушкина в стихах) и дала такое задание: написать в сочинении, что мы думаем о персонажах романа, и указать, что в романе привело нас к таким выводам. Это был лучший способ объяснить, что, оценивая персонажа, надо судить по конкретным событиям, чертам или действиям. Это относится и к писательству. Если хочешь рассказать о персонаже, опиши конкретные действия, по которым читатель сделает вывод: «У него такой-то характер, поскольку он сделал или сказал то-то». Это был лучший в моей жизни урок обусловленности в литературе, и я запомнила его навсегда. Каких только сочинений я не писала в средней школе, но это осталось в моей памяти. То был прекрасный совет. А еще я многому научилась у Виктора Гюго [ОС 80].
Как вы относитесь к сочинительству в своей жизни?
Как будто не имею права ни на что, кроме как бежать к письменному столу: ни права жить, ни права дышать - вот как я к этому отношусь. Остановиться можно, только если вот-вот рассыплешься. Это как будто быть беременной: есть нечто живое, что требует полнейшего внимания, и вы постоянно находитесь под давлением этого обстоятельства. Такое отношение к творчеству у меня всегда, что бы я ни писала - статью или «Атлант расправил плечи», над которым работала тринадцать лет [ОС 80].
Почему вы написали «Атлант расправил плечи»?
Потому что мне понравилась эта история. Я всегда пишу прежде всего потому, что хочу создать образ идеального человека в действии. Для этого написаны все мои романы. Я не пишу беллетристику с одной лишь целью распространения своих идей. Для этого я пишу небеллетристические произведения. Тогда зачем я включаю в романы философские идеи? Чтобы изобразить идеального человека - или любого человека, - писателю нужна (явная или неявная) философская база. Чтобы что-то утверждать о человеческой жизни, нужна философская система координат. Я выяснила, что моя концепция идеального человека - мои взгляды на этику - противоречит почти всему, что утверждалось в философии. Из существовавших философов, мысли которых переполнены мистическими противоречиями, я обязана только Аристотелю. Ничья иная философия не соответствовала моим идеям полностью, и мне пришлось создать собственную, чтобы мои персонажи и мои идеи стали понятны читателю [NC 69].