Отвези меня домой
Шрифт:
Глава девятая
– И что, вы хотите сказать, что это моя машина? – с какой-то даже горечью осведомился Егор у пустынной улицы.
Улица безмолвствовала.
– Пошли, – тихо сказал Володька. – Поглядим.
Они спустились вниз, вышли под открытое небо и с опаской приблизились к автомобилю.
– Обе фары были разбиты, – сказал Егор, когда они с Володькой не просто осмотрели, а буквально ощупали чуть ли не каждый квадратный сантиметр передних крыльев, решётки радиатора, бампера, фар и капота. – Левое крыло помято, погнуты бампер и решётка, капот помят и сорван с защёлки. В общем, ремонта долларов
– На сто тридцать, – авторитетно заявил Четвертаков. – Как минимум.
– И где? – растерянно спросил Егор у друга. – Куда подевался ремонт на сто тридцать долларов? Только не уверяй меня, пожалуйста, что пока мы сидели у тебя, пили пиво и беседовали по телефону с Королём, пришёл добрый дядя-золотые-руки и вмиг всё починил.
– Я и не собираюсь. За это время даже я с лучшей своей бригадой не успел бы. А в этом городе мне равных нет. – Володька подумал и добавил. – Да и в стране, пожалуй, не много найдётся. Разве что в мире…
– Так что же случилось?
– Ты меня спрашиваешь? Твоя машина, у себя и спрашивай. Или у неё.
– У неё… Это мысль. Знать бы ещё как спросить… Ты, кстати, с Назарчуком говорил?
– Говорил. Клянётся, что ни о чём подобном раньше не слышал. Но обещал разузнать и, если что, рассказать. Я от него еле отцепился потом, всё спрашивал меня, откуда такая информация.
– Самовосстанавливающийся автомобиль, – пробормотал Егор. – Самоочищающийся автомобиль. Обучающий автомобиль. Я теперь, знаешь ли, по-французски почти всё понимаю безо всякого перевода. Читать, правда, не могу, а так… И по-английски тоже. Думаю теперь вот за испанский взяться. А там и до немецкого с итальянским недалеко.
– И на хрена это тебе?
– Буду знать языки. Плохо что ли?
– Голову только забивать… Впрочем, твоё дело. Ты, кстати, забыл, что она ещё и лечит. У меня гастрит прошёл. И вообще самочувствие улучшилось после пятницы. Сплю как сурок…
– Ну, не знаю, не знаю… Гастрит у тебя мог и сам пройти. Похмелье-то она на лечит… А что есть похмелье? Та же болезнь организма. Вчера, например, у меня было похмелье, и мне было плохо.
– Похмелье – это не болезнь организма. Похмелье – это возмездие организма за содеянное над ним, организмом, насилие. И потом… Ты вот раньше с похмелья что делал?
– Как это «что»? Шёл за пивом, разумеется. Если, конечно, с вечера ничего не оставалось.
– Вот. А после пива что?
– Ну… бывало и водочка…
– Не «бывало», а, как правило.
– Ну…
– Не «нукай», так и было. А теперь что?
– Что «что»?
– Ты вчера похмелялся?
– Э… нет.
– Вот! А говоришь, не лечит.
Помолчали. Егор неожиданно протянул руку и ласково погладил машину по капоту.
– Поеду я домой, пожалуй, – сказал он. – Надо как-то осмыслить ситуацию и вообще…
– Давай. Вечером позвони.
– Обязательно.
Они пожали друг другу руки, и Егор, проводив взглядом задумчивую фигуру Четвертакова, сел в машину.
– Умница ты моя, – сказал он с нежностью и достал ключи Не знаю, что всё это значит, но ты мне нравишься. Я тебя даже уже почти люблю.
Он потянулся к замку зажигания, чтобы вставить ключ…
Коротко прожужжал стартер, с пол-оборота завёлся и сыто заурчал движок, и Егор, обмирая сердцем, почувствовал, как опустился справа от него рычаг ручного тормоза. Сам. Без его, Егорова, участия.
Автомобиль был готов к движению.
И тут Егору на какой-то миг стало очень
Уже выскакивая из машины, он пребольно ударился головой о верхний край проёма дверцы, прошипел «…твою мать!» и плюхнулся обратно на сиденье.
Боль выбила животный ужас из души, и теперь он сидел, потирал тупо ноющий висок и медленно приходил в себя.
Страх не возвращался. Наоборот. Отчего-то стало спокойно, хорошо и даже как-то весело. Егор протянул руку и включил радио, настроенное на «Маяк».
Тишина.
Лишь слабый, на грани восприятия шорох из динамика.
– Ну, – неожиданно для самого себя обратился к шкале настройки Егор. – Так и будем молчать?
Теперь из динамика исчез и шорох.
– Или ты хочешь, чтобы я к тебе как-то обратился? – входя во вкус, продолжил Егор. Он удобно откинулся на спинку сиденья и закурил. – Что ж, в этом есть резон. С детства люблю фантастику. Точнее, хорошую фантастику. А ещё точнее, хорошую литературу. Вот у меня сейчас такое впечатление, что я нахожусь не в реальной жизни, а в чьём-то романе. Значит, и вести себя следует соответственно. Конечно, ежели кто пройдёт мимо и услышит, как я разговариваю неизвестно с кем, то тут же решит, что этот парень, то есть я, видимо, поехал крышей… – Егор торопливо оглянулся, – улица оставалась по-прежнему пустынной. – Значит как-то мне тебя, наверное, нужно называть. Такая машина, как ты, обязана иметь собственное имя. Как меч короля Артура. Как линкор или космический корабль. – Он немного подумал и добавил. – Или как живое существо. Собака там, или кошка…
В динамике отчётливо фыркнуло. Или показалось? Егор прибавил громкость, и тишина в приёмнике стала ещё красноречивей.
– Хорошо, пусть не собака и не кошка. Пусть… женщина! Точно, женщина! Женщина, как известно, тоже человек и должна иметь имя… нет, если не нравится быть женщиной, ты скажи, не стесняйся.
Приёмник поощрительно молчал.
– Значит, женщина, – с удовлетворением констатировал Егор. – Опять же само слово «машина» – женского рода. Правда, с другой стороны слово «автомобиль» – мужского, но ты ведь не просто автомобиль, верно? Молчишь. Ну молчи, молчи… а я буду звать тебя… – он задумался, перебирая в памяти женские имена. В голове мелькали всевозможные Светы, Оли, Наташи и Елены. Нет, все не то. Нужно что-то такое… подходящее, чтобы сразу было понятно, что по-другому назвать никак нельзя. Анна? Близко, но не совсем. О! Анюта!
– Точно! – улыбнулся он и выщелкнул окурок в окно. – Я буду звать тебя Анютой. Нравится? Молчание – знак согласия. И вообще, главное, чтобы нравилось мужчине, то есть, мне. Мне нравится. Ну что, Анюта, поехали?
И они поехали.
Дома Егор пообедал, потом завалился на диван с книгой, слегка вздремнул, а в девять вечера пошёл к соседу, чтобы, как и договаривались, позвонить Королю.
Король снял трубку сразу.
– А! – сказал он, – услышав Егора. – Хорошо, что позвонил. В общем, слушай. Совсем по-хорошему мне с Борей договориться не удалось. Он, понимаешь, палец сломал о твой локоть (Король коротко хохотнул) – молодец, не зря я тебя учил! – а ты ещё в придачу все правое крыло его любимого «мерса» покорёжил. И вообще с Богатяновским никто подобным образом давно не обращался. Так что у него сейчас форменная истерика. Брызжет слюной во все стороны и орёт.