Овечка в волчьей шкуре

Полякова Татьяна Викторовна

Иса заглянул в неё и удовлетворенно кивнул:

— Хватит.

Трое его соратников, которые до этого мгновения сидели на корточках, прислушиваясь к нашему разговору, бодро поднялись и выжидательно уставились на командира.

— Давай сюда лопату, — сказал он, я протянула ему орудие труда, стоя на дне ямы. — Встань на колени.

Я встала, подняла голову и обратилась к нему с прощальной речью:

— Иса, твоя мать заботилась обо мне, как о собственной дочери…

— Она была святая женщина, — кивнул он.

— Мы были с тобой точно брат и сестра…

— Оттого нет тебе прощения.

— Скажи

мне напоследок, как погиб мой отец? — Этот вопрос в очередной раз поставил моего друга в тупик. Он громко сопел, стоя надо мной, пока не заявил:

— Твой отец сбежал.

— Мой отец убит, — сказала я. — Имеющий уши да услышит, мой отец убит, и убил его Искандер, клянусь памятью своего отца. И моей смерти Искандер желает по одной причине: он сам предатель, будь он проклят. А ты совершаешь великий грех, помогая предателю.

— Заткнись, — разозлился Иса, схватил лопату и стал засыпать яму, то есть теперь, конечно, мою могилу. — Чего стоите? — прикрикнул он на соратников и те, не выпуская из рук оружия, принялись ему помогать, сгребая землю ногами. Она падала мне на спину, на голову и вскоре достигла моей груди. — Молись, пока есть время, — посоветовал Иса.

— Я стараюсь. Прощай, друг. Думаю, встретимся мы очень скоро, солнце ещё не достигнет зенита, а ты вновь будешь со мной. Жаль, что я не успею соскучиться.

— Говори, что хочешь. Мои уши закрыты для слов предателя.

— Глупый ты человек, Иса, глупый и доверчивый. Когда ты умрешь и встретишься с моим отцом, тебе будет очень стыдно. — Дурной пример заразителен, я тоже начала изъясняться в духе восточной поэзии.

Работа пошла полным ходом, парни замолчали, и мне стало не до разговоров. Страха я не испытывала. Если честно, я очень сомневалась, что пришел мой смертный час. Я ещё могла дышать, когда раздалась автоматная очередь, кто-то вскрикнул рядом со мной, а потом пальба возобновилась. Через несколько минут, которые были, по понятным причинам, для меня крайне неприятными, кто-то начал торопливо разрывать землю, а я смогла пошевелить шеей, запрокинула голову и вздохнула полной грудью.

Солнце появилось в просвете между деревьями, а Иса с простреленной головой лежал рядом с моей могилой, чуть поодаль, ближе к деревьям, лежали трое его боевых друзей, так что предсказание мое сбылось ровно наполовину, Иса действительно не увидел солнца в зените, но я не спешила на свидание с ним, так что вряд ли мы сегодня увидимся…

Для покойника чувствовала я себя весьма неплохо, но афишировать это не стремилась. Двое мужчин в камуфляже извлекли меня из земли и положили на влажную от росы траву, я приоткрыла глаза с громким стоном и увидела выходящего из машины Вадима.

— Жива? — спросил он.

— Жива, — ответил один из мужчин, Вадим опустился рядом со мной на колени.

— Как ты? — спросил тревожно.

— Отлично, — ответила я и вроде бы отключилась. Появление Вадима меня ничуть не удивило. Если быть честной, стоя на коленях в яме, я ждала его появления с минуту на минуту и беспокоилась лишь о том, как бы его желание произвести на меня неизгладимое впечатление не принесло мне совершенно ненужных мучений, но так как особых мучений, говоря по чести, все же не было, к Вадиму я претензий не имела.

Но не

он меня сейчас занимал. Я вспоминала разговор с бывшим соратником и пыталась разобраться в своих чувствах. Конечно, называя Искандера предателем, я блефовала, но кое-что наводило на мысль, что на этот раз я не ткнула пальцем в небо. Например, тот факт, что Иса, совершая акт мести, не поинтересовался судьбой алмазов. А ведь это огромное состояние. Искандер послал своего лучшего головореза для того, чтобы меня убить, вместо того, чтобы попытаться узнать: где же ценности? Объяснений может быть два. Первое: Искандер знает, где алмазы, второе: Искандер хочет лишь одного, чтобы я замолчала, и готов пожертвовать алмазами (вещь сомнительная). И в том и другом случае ясно, что это неспроста. Во мне таится угроза, которая оценивается дороже драгоценных камней? Что это может быть? Необязательно родиться гением, чтобы сообразить… Между тем меня перенесли в машину, и теперь мы ехали куда-то на приличной скорости, Вадим сидел рядом и время от времени напряженно вглядывался в мое лицо, глаз я не открывала, но его взгляд чувствовала. Дорога заняла не так много времени, или мне это показалось? Машина остановилась, меня подхватил на руки один из мужчин в камуфляже, а я успела увидеть, где нахожусь: все тот же дом в лесу, из которого меня умыкнул Иса. Да, особым полетом фантазии граждане не блещут. Ну и слава богу, неизвестно, до чего они могли бы додуматься в противном случае.

Я опять оказалась в комнате без окон на кровати поверх армейского одеяла, появился врач, пощупал пульс, послушал меня, приподнял веки, сделал укол, в общем, произвел все действия, которые ему положено было производить, и удалился, а где-то через полчаса в комнату вошел Вадим; сел на моей постели, мне пришлось потесниться.

— Если бы мы опоздали на пару минут… — вздохнул он, а я благодарно кивнула. — Теперь ты знаешь, чего следует ожидать от бывших соратников.

— Иса всегда был немного чокнутый. Надеюсь, аллах встретил его ласково, он поминал его в своих речах с интервалом в минуту.

— Даже если допустить невозможное, — продолжил Вадим, не обращая внимания на мои слова, — например, то, что тебе удалось сбежать отсюда, подумай, куда и к кому ты пойдешь? Твои бывшие друзья не успокоятся, пока не сведут тебя в могилу.

— Да, урок был наглядный, — согласилась я. — Жалко этого дурачка, мы дружили когда-то. Хотя парень он был никудышный, и человечество только выиграло, избавившись от него. Но все равно жалко.

— Я рад, что ты не утратила способности шутить, — нахмурился Вадим. — Но я бы хотел вернуться к теме нашего разговора. Единственная возможность остаться в живых — это сотрудничество с нами. У тебя последний шанс.

— Да я бы рада… беда в том, что я ничего не помню. Честно. Почему бы вам не вкатить мне какой-нибудь дряни и самим не убедиться в этом?

Вадим смотрел на меня, едва сдерживая бешенство.

— Мы не используем такие методы, — ответил он, а я засмеялась:

— Извини, но я в это не верю. Скорее всего ты уже знаешь, что это бесполезно.

— Что? — Он занервничал и даже не смог скрыть этого.

— Так, болтаю всякие глупости… Хотя, может, и не глупости… Я спросила о своем отце, Иса сказал: он сбежал.