Овертайм
Шрифт:
На ужин домой к Насте Таранов ехать отказался. Знал, что там ее ждут неотложные дела, но чувствовал, что недостаточно остыл. Он сухо распрощался, даже не поцеловав, забрал свою сумку и исчез за обшарпанной дверью подъезда. Крамольную мысль "догнать и разобраться" Барская сразу же от себя отогнала. Ей требовалось поразмыслить. Многое слишком быстро изменилось, чтобы, как раньше, прятать голову в песок, надеясь на авось. Андрею нужен был Чемпионат. Он хотел двигаться дальше, расти, показывать свой талант на мировых площадках, он хотел... Не большего и не меньшего, чем другие, но стоило ли это предательства?
***
Обхватив руками гудящую голову, Настя босиком протопала в кухню. Надо было что-то съесть. Заставить себя, хоть и не лезло. Ни еда, ни питье - ничего. Желудок громко урчал, напоминая о себе, а она не могла. Открывала дверцу холодильника и тут же захлопывала обратно. Еще вчера они с Андреем планировали готовить настоящий плов. Ярко-красная, как флаг, мясная вырезка и мытая оранжевая морковь сразу бросались в глаза. Сегодня они не нужны, а понадобятся ли завтра...
От отчаяния к глазам подступили слезы.
Дядя, Андрей... Выбора на самом деле не было. Сплошная иллюзия. Как можно выбирать между тем, кого любишь, и тем, кому должен? Разные, несравнимые понятия. Предать любимого, позволить ему угаснуть или навлечь на себя обиду родственника. Того самого, который много раз выручал, который растил и заботился?.. Если бы существовали в мире весы для взвешивания решений, от ее задачи они сошли бы с ума. Одно или второе - это как отказаться от какой-то части себя, откреститься от прошлого ради туманного будущего или вернуться в прежнюю жизнь. Четыре месяца назад... Выбор... Проклятие...
Звонок в дверь Настя услышала не сразу. В кухне было так спокойно и тихо. Холодный кафельный пол, мягкий свет люстры, тихое гудение холодильника - безмятежность. Она закрыла уши, чтобы не слышать тревожащего хрупкий покой звонка. Бесполезно. Кто-то там, за железной дверью, был слишком серьезно настроен.
***
Андрей сбился со счета, сколько раз нажимал на кнопку звонка. Почему она не открывает? Почему из квартиры не доносится ни звука? Что произошло? Мобильный тоже ничем не мог помочь, "абонент недоступен" и ни причин, ни пояснений. Раздражение переросло в тревогу, а когда и стук в дверь не принес успеха, он готов был выбить ее плечом. К счастью, последнее не понадобилось.
Тихие шаги, неспешные повороты ключа в замочной скважине и удивленная, немного потерянная женщина за порогом.
– Солнце, прости меня, - Таранов рывком сбросил с плеча сумку и, не мешкая, подхватил на руки Настю. Крепко прижал к своей широкой груди.
– Мне без тебя хреново.
Она смолчала, не до конца веря в происходящее.
– Ты злишься?
– серые глаза светились сожалением.
– Солнце?..
Женщина отрицательно помотала головой.
– Это что значит? Нет мне прощения?
– Андрей хитро сощурился, будто что-то задумал.
– Эх, Анастасия Игоревна, совсем вы меня не бережете.
Подтолкнув ногой
– Ты точно сумасшедший...
– наконец прошептала Настя.
– Сама выбирала, теперь уж куда деваться?
Первый поцелуй получился быстрым и неуклюжим, отчего-то мешали носы и настороженный взгляд из-под ресниц. Во второй раз вышло значительно лучше. Настя всхлипнула, отдаваясь на волю любимых сильных рук и горячих губ, а потом совсем забылась. Третий поцелуй закончился уже в спальне, но как они туда добрались, никто не понял. Понимать вообще ничего не хотелось, хотелось продолжать и никогда не останавливаться. Вместе, и плевать на трудности. Эта чаша весов уже давно перевесила любые страхи и опасения. Выбора действительно не существовало. Ни четыре месяца назад, ни пять... Все решилось еще в тот самый день, когда странный мужчина в зеленой шапке переступил порог массажного кабинета. С первого хмурого взгляда.
***
Капитан все же приготовил свой плов. Уже почти ночью, когда и есть-то никому не следовало. Ароматный, сдобренный доброй жменей барбариса, он заставил голодный Настин желудок пойти на преступление и наесться перед сном. Довольный Таранов в одном лишь развеселеньком фартуке радостно посматривал, как она ест, и сам старался не отставать. С ней все получалось особенным: и плов, и секс, и жизнь. Порой трудным и непонятным, но точно лучшим. Потерять такое он не хотел, впервые в жизни так сильно не хотел.
В его одинокой берлоге без нее было уже никак. И не привычка - другое качество жизни, словно ему, дальтонику, показали настоящие краски и оттенки. Подарили собственную радугу.
Настя щурилась, будто кошка, каждый раз, когда направляла в рот вилку с ароматным пловом. Сегодняшний поздний ужин оказался чудо, как хорош. Даже когда мобильный телефон Андрея незамысловатой мелодией известил о звонке, никто и не подумал волноваться. У них все хорошо, с вопросами, с проблемами, но хорошо. Нарушать такое не хотелось, но телефон не замолкал.
Устав ждать, Таранов дотянулся до трубки и, зевая, проговорил "слушаю".
До слуха Настя не доносилось ни слова, но и того, что замечала, было достаточно. Видела, как высокий лоб ее мужчины прорезали морщины удивления, а губы сжались в линию. Видела, как темнеют глаза, и что-то рассеянное и злое сверкает во взгляде.
– Что?
– прямо спросила она, когда разговор закончился.
– Клюев попал в аварию, - Андрей устало провел ладонью по лицу.
– Он с товарищами ехал в аэропорт и... Черт! Короче, машину занесло.
– Все живы?
– Настя отставила тарелку. От недавнего аппетита не осталось и следа. Весельчак-Колька уже давно стал не только коллегой, но и другом. Даже когда его, а не Таранова, позвали в сборную, никто не обиделся на парня. Как на него вообще можно было обижаться?
– Да, вроде только переломами отделались. Блин...
– он глубоко вдохнул, надув щеки, и, как делал всегда, когда пытался удержать гнев, со свистом выпустил воздух.
– Собственными руками придушу дурака. Пусть только выкарабкается, так и удушу. Опять гнал на "красный". В машине еще двое было, а этот гнал!