Ой, мамочки

Кэннелл Дороти

– Эй, выше нос! – Увы, лицо в зеркале упорно избегало моего взгляда.

По дороге в ванную я никого не встретила. Однако, очутившись там, не испытала особого желания задерживаться. Теплой пенистой воде было не под силу смыть воспоминание о начертанных на кафеле словах: ЭТОТ ДОМ ТЕБЯ ПОГУБИТ. А чуть позже, расчесав волосы и уложив их в узел, я не захотела даже заглянуть в аптечный шкафчик. Слишком он маленький, ножи все равно не поместились бы.

Время не ждет, Элли! Облачившись в один из своих ансамблей для беременных – серые штаны и широкую блузу, на которой было вышито слово "МАЛЫШ" и указывающая вниз стрелка (отчего я боялась наклоняться), –

я замешкалась на пороге своей комнаты. Может, вернуться и застелить кровать? Нет, нельзя отступать с избранного пути. Крадучись добравшись до лестницы, я глянула вниз. В холле тихо и спокойно. Никаких подозрительных теней. Смерть ничего не изменила. Заключительное собрание Кулинаров, очевидно, идет полным ходом, но вот присутствуют ли на нем Пипс и Джеффриз – это вопрос. Что касается Эрнестины, надеюсь, она готовит завтрак, но, прежде чем войти к ней в комнату, обязательно постучусь.

О том, чтобы обыскать весь дом, не было и речи, так что оставалось уповать на то, что человек, взявший ножи, спрятал их в своей комнате. Будь я преступницей, первым делом вспомнила бы о незакрепленной половице в нашей спальне. Нет, это было в Мерлин-корте, а не здесь. Но… минуточку… кажется, я слышала такой же красноречивый скрип, пересекая одну из комнат в этом доме?

Я замерла как вкопанная посреди коридора, будто меня дернули за поводья. Но вовсе не из-за смутных воспоминаний. Причиной моего участившегося сердцебиения была дверь Марджори Зад-сон – приоткрытая, совсем чуть-чуть. Я была уверена, что несколько минут назад, когда я возвращалась к себе, чтобы одеться, дверь была закрыта.

Разумеется, только самая крайняя нужда заставила бы Марджори покинуть собрание! Поразительно, что ей позволили уйти, если только… я на цыпочках продвинулась вперед… если только ее не лишили права быть избранной… Я невольно охнула. Мой проклятый локоть задел дверь, та качнулась внутрь, едва не сбив с ног Эрнестину Хоффман. Она стояла перед выдвинутым ящиком прикроватной тумбочки и держала в руках комплект блестящих ножей.

– Ну, что скажете? – Отнюдь не пытаясь совершить харакири, мамаша вундеркинда исходила праведным гневом. – Такая приятная с виду дамочка! Кто бы мог подумать!

– Вы хотите сказать, мисс Задсон и есть та самая мошенница, что стащила ножи? – Пятясь от блестящих клинков, я закрыла дверь. – А вы, значит, заглянули сюда из чистого любопытства?

– Не думаете же вы, что я пытаюсь запихнуть улики к ней в ящик!

Нет, невозможно! Эрнестинина прическа "под горшок" и полосатый халат вопили о ее респектабельности. На туалетном столике лежала черная, с огромным бантом, шляпка Марджори, в которой она впервые появилась в Менденхолле, бесстрашно переплывя реку в исподнем. На тумбочке возле кровати покоилась "Плененная невеста" в бумажном переплете, а рядом – потрепанная тетрадка с написанным от руки заголовком: "Пятьсот моих любимых приворотных зелий". Мэри была не единственной писательницей в этом доме.

– Я уже не знаю, чему верить…

Вчера вечером я видела у Эрнестины нож, но ведь она могла подобрать его в Красной комнате – вдруг это тот самый, которым проткнули портрет Кота-Мертвеца?.. В таком случае им же могли приколоть хваленый рецепт графа Венсана к его же подушке. Я обессиленно привалилась к двери. А что это за пятна на лезвии самого маленького из трех ножей? Ржавчина, наверное? Ни один здравомыслящий маньяк не бросит где попало использованное оружие, не протерев его предварительно салфеткой или хотя бы рукавом. Ведь так? Внутренний голос, срываясь на визг, велел мне остановиться. Не думать об исчезнувших Гроггах, пропавших Браунах и удравших графьях. Надо действовать потихоньку. Я собиралась спросить Эрнестину, были ли у нее основания подозревать конкретно Марджори или же она просто методично обыскивала все комнаты подряд, – однако спросила совсем о другом:

– Вы ведь и раньше такими делами занимались, верно?

– О чем вы говорите?!

– Да нет, я не о ножах, – успокоила я ее. – Ведь если бы вы собирались подбросить ножи, то вам наверняка хватило бы ума надеть перчатки.

– Отпечатки пальцев! – Ее голос взял высокую ноту, а ножи с лязгом упали на кровать. – Я и не подумала…

– Да и с чего бы? Вы ведь пришли сюда не затем, чтобы доказать – или опровергнуть, – что Марджори Задсон преступница. Вы всего лишь хотели найти что-нибудь – что угодно! – дабы вышибить ее из кандидатов в Кулинары.

– Ну и нахалка же вы! – Эрнестина уже пришла в себя и завелась. – А я-то считала, что оказываю вам любезность, подтверждая ваши идиотские обвинения – что, мол, здесь много чего творится, помимо разлетевшейся на куски Мэри Фейт! К вашему сведению, молодушка, подозрения по поводу мисс Задсон у меня возникли вчера вечером, когда она попыталась убедить, будто разрешила загадку исчезновения Браунов. Эта дамочка сообщила, что читает вот эту книжку, – Эрнестина ткнула в "Плененную невесту", – и что раньше видела ее у Хендерсона Брауна. Это, дескать, дурацкая сказочка про человека, похитившего свою собственную жену…

– Точно! – Я испытала такой подъем, что едва не воспарила в воздух. – Уверена, что так оно и есть! Хендерсон решил поиграть в загадки! Это он написал название книжки на зеркале. Помните смазанные слова? Подозреваю, что он перекинул Лоис через плечо и удрал вместе с ней под покровом ночи – возможно, на нашей "Нелл Гвинн".

– Что?!

– А Лоис пожертвовала Кулинарами во имя любви. Ей ведь так не хватало романтики в отношениях со своим приземленным мужем.

– Сочиняйте свои сказочки, сочиняйте. – Пухлое лицо Эрнестины сейчас очень напоминало физиономию ее отпрыска. – Мой Франк все время повторяет, что у меня чрезмерно развитое чувство ответственности, так как я рано созрела.

– Ясное дело! – услышала я свой едкий голос. – В своем рвении услужить дорогому сыночку вы даже залезли на днях в мою спальню. Соланж видела, как вы оттуда выходили. Кое-какие вещи оказались передвинуты… книжка, например. А сумка была застегнута на молнию. Та самая сумка, в которой лежало письмо от моей свекрови.

– Ну и что? – Она присела было на кровать, но тотчас подскочила – то ли совесть кольнула, то ли нож.

– Вот откуда вы узнали, что Бен раньше работал в "Сопровождении на ваш вкус", – прочли письмо его матери. Почему-то мне кажется, что Бинго не проболтался бы, даже если эти сведения и вспыли бы на их собрании.

– Нет, конечно, он бы ни за что не сказал! – Лицо Эрнестины сделалось серым, как обои на стене. – И лучше бы вы не делились своими мерзкими подозрениями с моим мальчиком. Вы ничего не можете доказать!

– Верно. Это всего лишь мои догадки. Вы принялись выяснять подноготную всех кандидатов с самой первой ночи. И попросту притворились, будто не могли открыть дверь ванной, – когда вместе с Соланж отправились выяснять, кто кричал. Больше ведь никто не жаловался, что дверь заклинивает. Я, по крайней мере, не слышала.