Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20-30-х годов

Антоныч Богдан-Игорь Васильевич

МОЛОДЫЕ АВИАТОРЫ

Я приветствую вас, молодые авиаторы, И тепло пожимаю руки. Сдвинулся искусственный экватор, У моего порога вырос бамбук. Я освещаю сердца бензинного блеском Шум пропеллера и кожаное кепи. Все огражденное рушьте с треском — Интернациональте степи! 1918. Кибинцы — Киев

ОЖИДАНИЕ

Прошло 5 веселых трамваев. Вас нету. Ах, как зимно на углу ожидать в мае, Когда пустота немая в сердце поэта. Вышла панна — совсем не похожа на Вас, Ландышами благоухая. И долго-долго следил мой взгляд, Как каблучки блестят, И мечты качали меня, играя. 1918

ПОЭМА ГРЯДУЩЕГО

Неведомые грохоты и громы Изобретений новых и патентов Блестящей меди солнечные пятна Строенья гордые железных архитектов — Душа моя полна соревнованья Вся сила разума горит в порывах И кровь моя вся пенится в стремленьях — Луч ощутить искусственного солнца. Мой взгляд опередить готов экспресс Он между склонов каменных проходит Которые

в себе пока что прячут богатства будущей реализации Пересекают горные долины усовершенствованные каналы вдоль тучных стад ухоженной скотины до волн прозрачно-голубых а там гранит кончается суровый и там начало той голубизны что гордо именуют океаном он атомным движеньем побежден микроскопическим необоримым и кабелем преодолен бескрайним который пробирается по дну. Мой взгляд электроток опережает моя бессонность зверя побеждает таящегося до сих пор во мне мое нечаянное вдохновенье аморфность изгоняет из меня моя же гениальность завалы обстоятельств разрушает. Себя я ощущаю без границ себя я ощущаю надкультурным надрасовым я чувствую себя с бессильем атавизмов я сражаюсь которые все больше угасают и становлюсь грядущим я и сильным и шумы постепенно переходят в неведомую музыку бетона и человек что сделан из железа встает уже слепящим силуэтом и вот он во весь рост стоит на фоне материи что им побеждена. Недаром электрическая воля из глаз его распахнутых струится в ней скрыты необычные приметы пред нею горы рушиться готовы простор и время слиты в ирреальность и мирозданья строгие законы способна эта воля изменить вот так великий синтез создается эгоцентризм и объективность слиты и апогеи восхода и захода свиваются в неслыханный клубок в своем интуитивном единенье сошлись я вижу в неизбежной точке природа порожденная — с природой которая другую порождает.

ПОЭМА ОТВАГИ

Ночно. Пятнит фонарная рама. Постель белеет — ведь я не сплю. Стихла, промчавшись по улице, драма. У-лю-лю. В засыпающую мысль Искры гирляндных слов. Я хочу, чтобы мне приснилась Гренландия В брильянтах бескошмарных снов. Друзья мои, закройте энциклопедии и фолианты! Друзья мои, в экстазе вперед — другого нет! Пусть каскадно голубятся веранды И опурпурит вселенная бред. Кто вскрикнул: — боюсь —? Скажи матери, что надежд ты не оправдал всех! Потому что в душе ее мрачный груз. И — презираемый — ты услышишь мой смех. Неведомыми нитями Прошиты дали мировые. Энергия — электрическими ручейками — Заполонила весь свет — И исчезнут слабые, исчезнут смешные, Исчезнут больные В распаде неиспользованных лет. Я электричество включил, Друзья мои, ночью — для вас это! Я ко сну и болоту себя не приучил — Я не могу спать, не могу до рассвета. Кто там зажег во мгле неясной Факел блестящий над маревом стен, Обнимающих пустоту, Чтоб осветить дорогу мечте напрасной, Чтоб осветить руин красоту? Сбегайтесь, сбегайтесь, титаны-великаны, Силуэтами тайными со всех сторон! Это я зажег электричества океаны! Это я разбудил звон! Бояться вестников не надо, Не оглядывайтесь, не возвращайтесь назад! В мусорниках, запоэтизированных цветами, И там, где кладбищ ограда, Змеится мистический гад. Я люблю, я люблю бульварные взгляды, Я не подам несмелым руки. Кого голодом одолженным Косит смерть без пощады? Кто отчаянно просит: — кинь —? Перейди, перейди разъяренную улицу, Прямо в глаза сумасшедшему глянь. Пусть вниманье твое и мозг напрягутся, А ты рассмейся и стань! И когда станет неприветно и холодно — Зайди в городской сад. Друзья мои, не бойтесь вестников! Друзья мои, не возвращайтесь назад! И кого крик неожиданный оглушил — Тот оскорбил существованьем И эпохи величье, и нас. Друзья мои, я встал и электричество включил, Друзья мои, ночью — это для вас! 1918

ОСЕННИЕ СКРИПКИ

Ночь вздыхала последними каплями Пришептывая съежился сад Тоска исходила затененными пятнами И был таким заброшенным фонтанный каскад. Программа завершается скрипичным соло Листки трепещут на пюпитрах нот И был слишком болезненным тоскующий голос И был таким ненужный завершающий гавот. Умирали все отблески Умирали все надежды вздыхая тяжко И был таким чужим и далеким кафе-ресторан И казалось — не прикрылит и сердце не обогреет Пташка И казались такими неприступными Тающие силуэты панн. Толпа втягивается в электрические ворота Предстают такими мизерными передэстрадные скамьи Была такой прозаичной и будничной забота И так жаль было праздника И в сердце плакали ручьи. Седовласый дед вспоминал о далекой молодости Окрыленность Механически офутляривая предназначенную виолончель На музыкантах печатью лежала Усталость и отрешенность И так нереально грустил за киоском Боттичелли. И казалось с самым дорогим на свете Связующие рвутся нити Там где скрипок осенних Затерялись звуки печально Оглядываясь на трамвай Думаешь о гогеновском Таити И шагая по тротуару Приглядываешься к трепету точек дальних. Вспоминаешь что завтра идти на лекцию Английского языка Берлица Зима минует кровь за океаны Всей молодостью властной позовет А то что было навсегда исчезло И не вернется больше безусловно И ты уже без жадности особой Взираешь на зеркальные витрины Кондитерских закрытых и кафе. Проходят мимо людные кварталы Безудержны огни и грохотанье И от мечтаний на плечах свисает Уставшая сверх меры голова И вспоминаешь слышанные прежде Ты всплески что нежны были как голос Какой-то позабытой русодевы И вспоминаешь теплые — но чьи же? — Недавно отзвучавшие слова. 1918

МАЛЬЧИК

Молод я, но многое познал, Мир и жизнь постиг довольно рано. И душа еще желает ласки, Я еще ребенок — и когда же Взрослым умудрился стать? Я желаю друга, как когда-то, Когда был еще идеалистом, И к тому — достаточно наивным. Пусть меня хоть кто-нибудь поймет! Мальчик я еще — о встрече с панной Я мечтаю, до сих пор желанной. Ко всему еще — я непрактичный, И пугает женщина меня. Что еще сказать? Непостоянен. Жизнь моя — как будто белый круг. Погодите — завтра Арлекином Стану я, И зазвенят на шее Маленькие чудо-бубенцы. Жизнь меня, похоже, обогнала, Только я романтиком остался, Мне трагедия — любая малость, А мечтанье — вражеский огонь, И любая искренность — ошибка, И стремленье означает рабство. Так и попадаю я в неволю — Создавая для себя свободу, Раб свободный — так меня зовут, Смелости моей не удивляйтесь,— Замешательство ее сменяет. И бездарность сменит гениальность. И, порой бывает, слезы друга — Вот доброжелательность моя. Я своих дорог совсем не знаю, Я творю, Во мне творится мир, Он не существует без меня. Ночь пройдет, Тогда я — снова ваш. В общем, я такой обыкновенный, Опаленный жертвенным огнем, Всю свою свободу подаривший Собственным созданиям своим. Сколько будет тех ночей — не знаю, Сколько дней — не ведаю я тоже. Никому я не принадлежу, И ничто мне не принадлежит. Мальчик я еще, И не дивитесь Силе необузданной моей. Три седых, глядите, волоска Тоже в шевелюре у меня. 1919

ПРИЗЫВ ВЕКОВ

Зовет меня очерченность стальная, Влекут бетонные мосты, Перила из цепей И каменные баррикады. И примет в пасть свою беззлобный гнев, Что ко всему на свете безразличен, И примется судьба моя бессильно Тот круг, что спаян, размыкать. И трубы черные разрисовали небо Каким-то адским содержаньем, И лесом, издали манящим, Подчеркивают дальний окоём. Ритмические птицы, Сталь ослепительную рассыпая Над городом, хотят разбить на части Эфир, что метафизики лишен. Зовут, зовут меня — железный грохот И неумолчный шум огромных толп, Идущих под бетонною защитой. Зовут меня поэмы, В которых память не волнует душу, Где интересы с замыслами вместе Пересеклись крест-накрест. 1919

ПРИЗЫВ

Не будьте, не будьте такими озабоченными — По Крещатику ночью не бродит хмарь. Не делайте, не делайте лица сосредоточенными, Выбросьте карманный словарь. В черную ночь — электричество беззаботное засветите, Представьте, что вокруг вас — храм. Разрушенность стенную полюбите, полюбите — Больше нету, нету драм. Освободитесь осторожно от хмурости банной, Задерите голову ввысь, Где размах аэропланных препон. Не признавайте мудрости И от тоски непрестанной Заведите граммофон. Я не люблю видеть вас сосредоточенными, Вас связывает карманный словарь. Почувствуйте душу душой неозабоченной, По Крещатику ночью не бродит хмарь. 1919

ПРИГЛАШЕНИЕ

Я покажу вам множество миров — Оригинальных и капризных. И множество дорог — как бы даров — Кто хочет дух мой вызвать? А мы приходим к финишу без сил. Стихии победили мы с тобой. Я двери отомкнул и отворил — Кто хочет ночью погулять со мной? 1919

ПОЭТ

Я жду, когда волна обрушится адом И душу мою подхватит бурун. Я не люблю, когда милая рядом, А под моими ногами — грунт. Мое сердце жаждет несуществующих цветов. Мое сердце расцветает в поисках, боль затая. Не один я на свете — присягнуть готов! — В красках рассветов буря моя. Я любуюсь бессюжетностью бури, Сила — мой динамичный сюжет. Мой мир — в тонкой миниатюре, Я — безобразцовости поэт.

СТИХ («фффф»)

фффф дуло кашляло шшшш шипело шумно за машиною грязеснег — в тумане сани — сани колыхали хрустенья смягчали сипеньем злились фигурно ветки нежные кокетки сверкающими взглядами кхе кхе кхе !Вы. 1919

Я ПРИДУ

Воды мне на голову, да поскорей! Налейте живей без обмана. Ища с вами общий язык, ей-же-ей, Запутался я, как ни странно. С горы я высокой окрест погляжу, Мечту отыщу — не покину! Про крики неслышные я расскажу — Так дуй же ты, ветер, мне в спину. Так станьте же издали, дух затая, Приду, сам приду я с приветом. И не повстречаюсь на кладбище я, Приду я к вам будущим летом. И мне поцелуев припомнится пыл, И смех, и слепящая даль. С тобой отношенья я возобновил… Мне первую дали медаль!!! 1919. Киев

НОЧЬ

Ночь прислушивается к пустым улицам И к тротуарам немым Когда на тумбе сидит красноармеец И целится в месяц — Когда город замрет после 2-х часов ночи Изредка по мостовой простучит Затихнет холодным электричеством облит Подшучивая над звездным небом — Тихо в стенах комнаты Капает из водопровода Работа закончена — Спать — Не хочется — Словно недоделал чего-то — Утро. Газеты чай и обед И суета на вечерних улицах Оседает и шумит в ушах Пока не закапает из водопровода. 23. III.1920. Киев