Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20-30-х годов

Антоныч Богдан-Игорь Васильевич

«У судьбы фигляром подвизаясь…»

У судьбы фигляром подвизаясь, Встал на рельс… Упрочусь? Упаду? Прянул ухом лес — зеленый заяц, Пялится на то, как я иду. Где-то за рекой промчался конник, Вечеру загадку загадав. Кисти уронил устало донник, Схоронясь в таежных дебрях трав. Сколько раз встречались дни с ночами, Обнимаясь в сонной тишине, Совами кричали и сычами, Ветками дерев грозили мне!.. В ловкости с фигляром состязаясь, Добреду ль до цели? Упаду? Притаился лес — зеленый заяц, Пялится на то, как я иду.

РОНДО

(Моряки — лирики моря)

Плывут

кораблики морями Вдаль — в неизбежный океан. Ютится сон в морозной раме, Восходит солнце из лиан. Среди порока, где обман, Я вижу вас в старинной драме, Луч света гонит прочь туман… Плывут кораблики морями. Флагшток увенчан, под ногами Вновь пробуждается титан, Лишь миг — и зазвенит пеан: Плывут кораблики морями Вдаль — в неизбежный океан. 1927

Микола Хвылевый

«Ваш праздник это, шахты!..»

Ваш праздник это, шахты! Я нищий, мне легко: Принес вам слово-злато Ярчайшего Франко. Лови, завод кузнечный, Седого неба смак — И ковш куется млечный, И молния-маяк. Родился я на сене, С травою вместе рос, И стал мой смех весенний Острей серпов и кос. Потом, когда заводы Позвали что есть сил, Я в поле, в огороды Забвенья нож вонзил. С коровой попрощался, Коню, волам — поклон, И во весь дух помчался Туда, где сталь и звон. И расправлял я крылья, И закалял себя, И для меня открыла Иной простор судьба. И вкус иной свободы Почувствовать я смог, И вам теперь, заводы, Несу огней венок. Ваш праздник это, шахты! Я нищий, мне легко: Принес вам слово-злато Ярчайшего Франко.

«Сердце, полное красных огней…»

Сердце, полное красных огней, По дорогам и тропам нести И в железных объятиях дней Твердость духа и мышц обрести. Шлаков золотом землю поджечь, И губами ловить в небе мед, И постичь родниковую речь, И стремиться отважно вперед. Верить только в победный конец, Не устать от утопий и грез… Жизнь, о жизнь, ты и молний кузнец, Ты и кузня — земля вечных гроз! Тьму бороть изо всех своих сил, Восходящему солнцу помочь. Снег и сталь, я ваш любящий сын, Ваша мощь.

«И на сталь взглянул я — утонули очи…»

И на сталь взглянул я — утонули очи. И пророчу: сгинет, сгинет ночь навек. Докричит кукушка — и замолкнет в чаще, И шмыгнет в овчарню по-кошачьи шум. Солнечных узоров тайный смысл постигни! …Жажду беспредельно, жажду сверх всего, Потому и звездам, недоступным взгляду, Бросил я метельно вызов золотой. Грезил в кочегарке — жар вбирал глазами, Тосковал лосенком осенью в лесу, Где луна скрывалась в лепестках рассвета, Где алмазы сеял, высевал восход. Солнечных узоров тайный смысл постигни! …Жажду беспредельно, жажду сверх всего, Потому и звездам, недоступным взгляду, Бросил я метельно вызов золотой.

«Не жалей ты, мать, сына родного…»

Не жалей ты, мать, сына родного, Что покинул степей колыбель! …Неуклюжую сельскую мову Заплетаю в тугую кудель. Загляни мне в глаза без опаски — Журавлиное светится там. Вихревой, верен я твоей сказке И напутственным чистым словам. И забрезжит, и мрак содрогнется, Мрак, давно надоевший степям, И взойду, как веселое солнце, Взгляд лучистый заводу отдам. Всех твоей наделил я надеждой. Мать моя, ни о чем не жалей! Погляди на рассвет мой, пришедший После грома и звездных дождей.

МЫ

Мы шагали мимо шахты… Мы — любимая и я. Солнце пело на свирели, пело липко на свирели — леденцовой… За руку я взял ее, и нырнули наши очи в легкий ветер. Ах, как ветер засмеялся — и сиренево, и хрупко, когда рядом с сердцем кто-то разбудил стеклянный звон. И свернули мы на тропку… …или в солнце мы вошли? — Расскажи мне, сокол ясный, о рассвете? — …Над криницей луч рассветный, на коленях бор сосновый. Зарево металось в небе: в память бил прозрачный шлак, леопардил каждый мускул. …Был я, как железо, крепок, а она — стройней березы, белоногой, молодой… Мы шагали мимо шахты… Мы — любимая и я.

ТЕНИ

Кровь залила лицо когда-то… …на ярмарке давно. Ну почему ты не очистила, ночь, брови? Ну почему? Морось в голубых глазницах, слякоть. Сказками я захотел пожить, а небо нанялось, наверно, плакать… И нищенкой — сухарь в котомке — с морщинами заботы на челе судьба свернула на тернистый путь. А там, а там уже идут, идут, идут. Куда? Когда-то так же вот приплыли и отплыли. Плескалися моря… ныряльщик ты, мой челн!.. Закат багровым был, и паводок бесился. …Тени, падают тени. Свист нагайки Тьера. Ну-ка, хлопцы, по коням! Кони! Кони! Кони! Ужас.

ОТРЫВКИ

I

В ночь мы вонзим штык. Время кровавых гроз. Мова, родной язык,— С нами на звездный воз! Ветер — в оглобли туч, Месяца рог — дуга. Буря, срывайся с круч! Гром, посильней ударь! Быстро небесный ковер Блузою станет весь. Буйно-железный гром, Грянув, отдаст честь. Шляпу бы нам! И вдруг Вспыхнет Волосожар [4] , Из разноцветных дуг Сделаем пояса шар. Мглу раскроит штык, И зазвенит заря… Мова, родной язык, Мчится туда, за моря.

4

Волосожар — созвездие Плеяд.

II

На Марс! На Марс! В тулупе тучи, Что сшит фабричною трубой, Под молота удар могучий Мы ввысь летим — стрелой. Уже земля, как все планеты, Не ведает, где — низ, где — верх. А мы… мы млечный блеск кометы, Мы голуби астральных сфер. А там, там жизнь, отнюдь не бездна,— Тысячи стран систем других… Туда стремимся, в занебесье, В мир солнц зеленых, голубых. Сатурн, пылая, ждет прилета Межзвездных птиц. Жди, космос, жди! Нас целый мир, нам нету счета, Мы — громы вешние, дожди. И сердце рвется, рвется в космос, В извечный хаос вихревой… Туда, в заоблачные грозы Толпа летит, летит — стрелой.