Оябун. Том 1
Шрифт:
— Должен. Не обещаю самые высокие результаты, но постараюсь сдать все с первого раза.
Сверкнув золотой оправой, Кииоши Кимура кивает. Он спросил, я ответил. Теперь вся ответственность за возможные неприятности возложена на мои плечи. Что и ожидалось по местным традициям.
— Как там моя группа любителей экстремальной физкультуры? Кто-нибудь еще остался?
— Я как раз хотел с тобой об этом поговорить, — вижу, что директор чуть-чуть мрачнеет и пытаюсь понять, что за неизвестные мне пока неприятности прицепились к школьному проекту.
— Никого не осталось?
— Наоборот. Ивасаки-сан опросил всех, кто посещал твои
Сорок?! Да ведь это тихий ужас! Я же не физкультурник, я просто таким образом попытался спихнуть общественную нагрузку и откосить от сопутствующих с учебой проблем.
— А что на эту тему думает Ивасаки-сэнсей? Мне было бы обидно, если бы вместо положенных занятий все бежали к другому наставнику и не посещали положенные занятия.
— Он бы хотел обсудить это, но не знает, как лучше организовать встречу.
Не, подобные расшаркивания надо рубить на корню. Мне надо поддерживать хорошие отношения с местными учителями. Мне здесь экзамены сдавать и до получения диплома о высшем образовании еще пилить и пилить.
Встаю, кланяюсь. Секретарь незримой тенью повторяет мои движения:
— Кимура-сэнсей, оокини сумахен [ я раскаиваюсь за проблемы, которые возникли из-за меня]. Для меня грустно слышать, что мои учителя вынуждены разбираться с неприятностями, которые связаны с моим именем. Я буду рад, если Ивасаки-сэнсей примет мои извинения и предложит варианты, как урегулировать эту проблему…
За двадцать минут все заморочки утрясли. Правильно я сделал, что раньше приехал.
Напирал на главное: интересы школы превыше всего. Поэтому — группу мы не расширяем сегодня. Те, кто уже ходил, остаются в основном составе. А вот для новеньких будет действовать железобетонное правило. Хочешь развлекаться на физкультуре, потому что этот псевдо-факультатив стал популярным? Значит — покажи табель. Хорошие оценки, отсутствие прогулов и замечаний от преподавателей. Тогда ты попадешь в лист ожидания. Второе — надо сдать нормативы, которые требуются от старшеклассников. Бег, отжимания, пресс и все остальное, как указано в официальных документах. И только если у тебя нет долгов перед школой Мейхо — добро пожаловать на тренировку ко мне. Два раза в неделю, по полтора часа. И не забываем, что старшие классы в сумме обязаны в неделю набирать девять часов физкультуры. Поэтому от остальных занятий никто не освобождает.
Подобревший Ивасаки-сэнсей хвастается:
— Мне оплатили переподготовку. Я теперь посещаю медицинский центр, получу новый сертификат по лечебно-оздоровительным программам. И к нам устроилось еще двое учителей, кто со следующего триместра будет вести профильные группы по легкой атлетике и волейболу.
— Нужна ли какая-нибудь дополнительная помощь в оснащении зала?
— Пока всего в достатке. Разве что с формой для группы по дзюдо можно уточнить у Накамура-сэнсей. Его сын договорился в додзе и двое старших поясов готовы вести группы у нас.
Да, с физкультурой все становится серьезно. Похоже, школа благодаря присмотру сверху выбирается из разряда
— Я поговорю с сэмпаем, Ивасаки-сэнсей. Кацуо Накамура последний год ведь в Мейхо? Значит, наверняка за это время подберет себе замену. И то, что его клуб поделился профессионалами для обучения дзюдо — это очень хорошо. Я очень рад, что мы поддерживаем столь близкие отношения с соседями… Я обязательно узнаю, в чем есть нужда и поучаствую в решении возможных проблем.
Все. Чай допили, печенюшки доели, мне пора на тренировку. Посмотрим, кто там горит желанием носом татами попахать.
— Готисо, сама дэсита [ большое спасибо за угощения]. Мы пойдем переодеваться.
Раскланиваемся, выходим в коридор. Застывшие столбами телохранители и водитель замечают мою задумчивую рожу и подбираются, словно перед прыжком. У них рефлекс — если босс озадачился, надо быть готовым к неприятностям. Приходится гасить даже видимость агрессии, чтобы окончательно учителей не перепугать:
— Все нормально. Просто вместо кучки учеников ко мне пытается на тренировки записаться вся школа целиком. Надеюсь, до этого не дойдет, но вам, мои хорошие, придется помогать. Главное, кого-нибудь в порыве энтузиазма ненароком не порвать на две половинки.
Вся троица улыбается. Я краем глаза замечаю учителя истории. Такеучи-сэнсей явно думает — ему надо быстро-быстро куда-нибудь срулить, или просто подождать, пока старшеклассник с головорезами продрейфует мимо?
Согласен. С выражением радости придется еще поработать. Особенно Седой Хэруми. Лицо я ей чуть подлатал, но на нового человека до сих пор ее внешний вид — словно кувалдой по лбу прилетает. Изуродовали женщину в свое время страшно. И до нормального состояния мне еще пыхтеть и пыхтеть, убирая шрамы и восстанавливая прежнюю красоту.
У входа в физкультурный зал перехватываю сэмпая. Кацуо Накамура пока еще в школьной одежде, переодеваться будет внутри.
— Кацуо-сан, стоять-бояться! Иди сюда, дай я тебя обниму, очень давно не видел!
Среди молодежи редко принято столь открыто проявлять чувства. Разве что — руку пожать, кулаком в плечо стукнуть. Но есть очень тонкая грань, которая разделяет «приятелей» и настоящих друзей. С первыми ты можешь пива за школой попить, в игровом зале отжатые у мелюзги йены потратить, позубоскалить над длиной юбок у одноклассниц. С друзьями — ты пашешь у них дома, помогая восстановить после урагана жилье. Или дежуришь у больной бабушки, потому что у внука аврал и он не может отпроситься с работы. Или еще что-то такое, о чем не говорят в открытую и что спрятано внутри семьи. Потому что японцы — это люди-раковины. И проблемы свои на публику не выносят. И только друзья могут знать, почему у вечно растрепанного парня мрачное выражение на лице. Вот только попасть в этот самый близкий круг — невероятно сложно. И я рад, что Кацуо со мной сошелся настолько близко.