Озаренные целью. Жажда свободы. Том 2
Шрифт:
– Нужно научиться балансировать, и вот когда ты будешь идти по узкой тропинке уверенно, любуясь своим прекрасным осознанным телом, разумом и жизненными энергиями, то разглядеть ручьи судьбы будет гораздо проще. – С максимальной напыщенностью и возвышенной интонацией, сказал заготовленные слова Джет.
Ему было присуще некое высокомерие и довольство собою от осознания, что среди учеников он занимал лидирующую позицию. Патлатый умело это скрывал своими потоками, но в моменты ясности после медитации Каткема несколько раз замечал его истинные эмоции.
– Слушай, ты, конечно, прости за прямолинейность, но я замечаю, как ты стараешься вжиться в роль паренька, который успешно слушается тысячи рамок и правил. Реально больно смотреть на эту неорганичную картину.
– Поясни-ка, – слегка взбаламутился Джет, не ожидавший такого резкого нападения.
– Ну, смотри, маленькая предыстория моей претензии, чтобы ты в штыки не воспринял. Вот сидим мы уже пятый день, и я понял, что ты, Джет, несомненно, хороший и достойный человек. Со своими прежними “друзьями” я не смог бы высидеть рядом пять дней подряд. Всё их гнильцо меня бы доконало вконец. Вы же совсем другой уровень. Однако сложно не заметить, как ты под завязку намарафетился этими правилами “Хамару”, не давая себе продохнуть. Пойми, в глубине души, ты просто желаешь стать идеальным человеком, чтобы соответствовать ожиданиям Цейланя или Кая. Джет, ты настолько сильно стараешься вжиться в роль послушного мальчика, что наверняка забыл уже, какой ты есть на самом деле. У тебя, что ни совет, то заученные до зубов своды Хамару! Которые, между прочем, ты и сам не всегда понимаешь.
Остальные трое ребят, притаившихся в уголке со снарядами, прислушивались к Като и между собой ухмылялись.
– Что ж, не новость для меня, все про это талдычат. Однако если даже ты это заметил, то точно правдивая история, – вздохнул Джет, вспомнив, что пару раз ощущал скрытое негодования ученика.
– Тебе тоже нужно найти баланс.
– Легко сказать. Видишь ли, я, по правде говоря, единственный из нас, кто старается очень учтиво и преданно относиться к правилам “Хамару”, потому что верю в наш путь. Другие же, не спорю, достаточно самодостаточные, но результаты их духовного развития еще оставляют желать лучшего, – ответил Джет, зная, что их подслушивают. – Возможно, ты оспоришь мои слова, указав на Викторию, но в ней слишком много собственных выводов, которые, может быть, и выглядят достаточно мудрыми, но очень часто противоречат истинам.
– Разве ты не хочешь сохранить свою индивидуальность, даже если чуток придется отойти от сводов?
– Нет, исключено! От сводов я отказываться не намерен! – Гордо и строго воскликнул Джет.
– А как же… Вселенная же дала тебе свои исключительные особенности! Зачем отказываться от самого щедрого подарка?! Нужно же уметь принимать себя! – Изумлялся Каткема, не замечая за собой повышения тона.
Он говорил об очень знакомых для себя темах.
– Я стараюсь придерживаться и не терять себя, просто таков процесс, в нем свои сложности, нужно время…
– В этом процессе можно навечно потеряться…
Остаток этого дня они еще помедитировали, но результата не было, только продвижение.
Отрывок из третьей хроники
“Издревле, каждый последователь Хамару, как и любое другое существо в мире, неосознанно пытался стать чем-то большим, чем он был. Так устроена наша Вселенная, которой характерно стремиться к постоянному расширению. Ровно поэтому любое семя стремится стать могучим деревом, а птенец грациозной птицей. Однако с обладателями высшей формы интеллекта не все так просто. Сколько существовал род человеческий, столько времени люди постоянно ставили себе различные цели, чтобы ощутить рост и найти смысл своего существования. Однако цели, которые обычно ставил перед собой человек, были сильно ограничены его мышлением и складывались из его социальных потребностей. Практически всегда люди, одерживая победу, оказывались разочарованными, так как не могли удержать состояние счастья, а если проигрывали, то были еще и сломлены. Дорогой ученик, позволь дать тебе ясность. Разве не мудро было бы заиметь желание раскрыть весь свой человеческий потенциал при жизни, стать лучшей версией себя самого, вместо того, чтобы заимствовать тысячи целей других людей? В таком случае весь мир будет открыт для исследования, а не сжат до узких аспектов. Что это, если не фундаментальный закон природы? ”
Глава №24 “Концентрированная доброта”
Вечером прохладного первого ноября, под темным небом, охваченным снизу серыми сгустками облаков и производственных дымов, освещаемых яркими лучами красных проблесковых маячков, желтых прожекторов и оранжевых фонарей командир отряда “Вепрь”, Магилан Райли, вел свое расследование в шумном, грязном, индустриальном районе “Нокохама”. Оцепив небольшую часть территории от любознательных глаз жильцов, Магилан с небольшой частью отряда исследовал на улики одну местность. Все это происходило недалеко от склада, где двадцать первого октября произошла бойня между разбойниками и неизвестными в масках. Задачей отряда было найти пропавшего курсанта. Шла последняя исследуемая зона, которая состояла из двух прилегающих друг к другу многоквартирных домов, один из которых был на два этажа ниже другого, и соседней автомойки. Между зданиями и забором, закрывающим несколько гаражей, где с помощью поливочных аппаратов жалующиеся на жизнь работяги до блеска намывали машины, шел узкий темный закоулок.
– Так, вы двое, прочесать мойку! Отряд “браво”, исследуйте здания. Тщательно осматривайте каждый этаж, подвалы, чердаки и крыши. Я, Митч и Трэвор заглянем в переулок. Найдете что-то, незамедлительно сообщите. Наш сигнал сегодня – сто второй, – чётко и громко скомандовал Маги. Так кратко называли командира все его товарищи.
Как только большая часть бойцов разделилась по секторам, Магилан разрешил оставшимся снять маски и “подышать” немного кожей лица. Командир не верил, что сейчас они хоть что-то отыщут, поэтому допустил себе небольшую вольность, так как по уставу показывать лица спецназовцам было запрещено.
Командир снял шлем и оголил свое слегка пухлое, рыцарское лицо и волосы ярко-пшеничного цвета. Его стрижка была спортивной, виски были выбриты под ноль, а на макушке оставлена небольшая длина. Оттенок растительности на голове был настолько насыщенным, что мгновенно бросался в глаза. Глаза капитана были голубыми, не очень яркими, но кристально-чистыми, как озеро с пресной водой. Роста командир был среднего, в районе метра восьмидесяти, как, в общем, и остальные его бойцы, кроме Трэвора, который был ниже всех на голову. А об их спортивной комплекции и развитой мускулатуре и говорить не стоило.
Снаряжение вепрей было намного серьезнее и разнообразнее, чем у обычных патрульных. Спецотряду в обязательном порядке выдавался маленький, компактный арбалет, который мог крепиться как на кисти, так и висеть на поясе отдельным атрибутом. Миниатюрный самострел обычно применяли для обездвиживания противника. Также на выбор давалось одно оружие, более серьёзного, смертоносного назначения, нежели обычная дубинка и палица. Митч, например, был лучником, и постоянно ходил с ним в обнимку, а у Трэвора же всегда висела шашка на поясе. Однако Магилан ограничивался лишь электрошоковой телескопической палкой. Он был известным пацифистом среди своих. Он никого не хотел убивать и не убивал никогда. Обычно на службе похожих персонажей называли фанатиками, и уж точно не делали командирами, но за его великие заслуги и подвиги перед отчизной ни у кого не поднялась рука проголосовать “против” в нужный момент.
Как только Магилан и его два компаньона подошли к переулку, они на всякий случай осветили все темное пространство фонариками. После последних событий в “Нокохаме” каждый опасался получить нож из тени. Закоулок с одной стороны ограждался домом, а с другой сетчатым забором, который был во всю длину развешан различными объявлениями, прилепленными друг на друга, и разрисован непристойностями. В центре этого скверного коридорчика образовалась свалка мусора, к которому вела тропинка из дерьма, грязи и гнилых фруктов. От сильного смердящего запаха бойцы даже впали в замешательство, надевать ли снова каски или нет.