Озерный дух
Шрифт:
А прекрасное видение подлетело к берегу, и на траву ступила уже почти обычная и скорее милая, чем красивая девица в светлом сарафане, одетом поверх рубашки с длинным рукавом, а не прекрасный бесплотный озерный дух, окутанный искрящимся туманом.
Маняша судорожно вздохнула, дивясь преображению, но теперь воспринимать незнакомку стало гораздо проще, привычнее что ли. Правда, ноги все же подвели несчастную, измученную голодом и горем, усталую девушку: она обессилено осела на траву, руки плетьми упали на колени, и слезы сами собой потекли из глаз.
Симпатичный Дух присела на корточки рядышком.
— Расскажи, что случилось, милая? — спросила она.
Маняша всхлипнула, мотнув головой, дальше и вовсе уткнулась лбом в колени. Ей было стыдно, ей было больно, и…
— Любимый бросил? — продолжала выспрашивать Хозяйка леса.
Но девушка продолжала молчать, лишь узкими худенькими плечиками передернула, подсказывая, что любопытствующая сущность неправа.
— Замуж за старика выдают? — настойчиво пыталась добраться до сути Озерная Дева, и ответное молчание заставило продолжить перебирать причины одна горемычнее другой. — Сироткой стала? Свекровь извести хочет? Не замужняя, да беременная?
На последнем вопросе Маняша вздрогнула всем телом, затем сжалась, словно боялась удара и со стоном отчаянья выдохнула:
— Да-а-а…
— Да как же так? — расстроилась Хозяйка. — Ты — топиться, а ребеночек?
Девчонка, не выдержав обвинения, прозвучавшего в изумленном голосе Озерного Духа, напора своих мыслей, сомнений, страхов, терзавших вторые сутки. Закрыв лицо руками, разрыдалась, громко, с подвыванием, полностью погружаясь в пучину отчаяния.
Дух, немало обеспокоившись искренним горем полуженщины-полуребенка, подсела поближе, неуверенно протянула руку, погладила ее по голове. И чуть было не уселась на траву, потому что Маняша подалась к ней всем телом, обняла и, захлебываясь слезами, начала выплескивать наболевшее и мучавшее:
— Я в Мадине живу, городе-крепости, там, — она махнула рукой, — за вашим лесом который… Пару месяцев назад наш король войною пошел на Волху… соседнее королевство… а к нам прислали чуть ли не армию… Они же защищать должны были… а они…
— А они что? — грустно переспросила Дух, уж подобных историй она за сотню своих лет, ой, как наслушалась, да горемычных из озера вытаскивала.
— Меня замуж сосватали, да свадьбу играть должны были на следующей седмице, за любого мне. А пару месяцев назад меня поймали двое… в лавке прямо… отца закрыли, и утащили…
— И? — совсем тихо выдохнула Хозяйка, поглаживая по темным растрепанным волосам несчастную.
— Два дня… пользовали… едва жива осталась, — проревела Маняша, потом чуть отстранилась и безумными глазами посмотрела на невольную слушательницу. — Я домой, а там… мне сказали, что лучше б померла, чем теперь такая… отец… и жених и… каждый отвернулся, а некоторые и позлословили. Я пыталась забыть, но знахарка сказала, что семя всходы дало…
— Э-э-эх-х! — громко выдохнуло привидение Мири рядом. — И со мной так же было, да только дитя от насильника
Маняша вздрогнула при виде утопленницы и опять залилась слезами.
— Меня мать к знахарке послала, чтобы вытравить ублюдка из чрева, а я не смогла, сбежала. Домой хода нет, отец прибьет, ему на меня каждый горожанин пальцем тычет, да и в Мадину тоже… — девушка судорожно вздохнула, в отчаянье выплюнув. — Я себя для Ирана хранила, для любимого, а теперича даже не знаю, кто отец моего ребенка…
Мири зависла рядом, сочувственно качая головой, а вскоре подле них проявились еще три женских привидения. И каждая цокала призрачным языком и качала головой. Да только Маняша уже находилась в таком состоянии, что их искренняя поддержка и сочувствие быстро нашли в ее сердце отклик и заставили отступить естественный страх перед здешней нечистью.
— А почему ты не переехала куда-нибудь? — осторожно спросила Дух, чистыми зелеными глазами пытливо заглядывая в лицо молоденькой страдалицы.
— Куда? — опустошенно спросила та, подолом утирая распухший сопливый нос. — Кому я надобна — без денег и в положении? — она вновь тяжело вздохнула, отлипая от Хозяйки леса и поджимая колени к груди. — Никому! Вот и решилась… в вашем озере утопиться вместе с ним. Вместе!
— А зачем так далеко идти-то было? — снова влезла настырная синюшная Мири.
Маняша положила голову на колени, устало вздохнула и ответила:
— Да просто слухи по Мадине ходят, что озеро ваше зачарованное. И дух здесь живет, который лес защищает от зла и скверны…
— И что? — пискнула удивленно еще одна утопленница, заинтересованно слушая рассказ и жалостливо глядя на несчастную.
Им же скучно здесь, народ-то живой почти не ходит, а вишь, вот какое яркое событие в кои веки приключилось.
— Ну я и решила… что ежели топиться, то в хорошем месте.
— Чтобы испоганить, значит? — ехидно хмыкнула Мири, тут же получив осуждающий взгляд Хозяйки.
Маняша приподняла голову, сжала кулачки перед грудью и честно выпалила:
— Нет, нет, ни в жисть. Я просто смекнула, что может это хорошее место душу младенчика моего защитит. А то мало ли как бывает… потом. Вот наш святой отец про ужасы всякие рассказывает, ну и я…
По группке утопленниц пробежались понимающие смешки. Даже Озерная Дева улыбнулась. Затем мягко спросила:
— Маняш, а если б у тебя деньги были, жила бы дальше? Родила бы?
Девушка грустно хмыкнула, но кивнула, не веря уже ни во что.
— А двух детей поднимать согласилась бы? Своего и чужого, но как своего! — снова спросила Хозяйка, внимательно глядя на девушку.
Маняша удивилась, но снова согласно кивнула.
Неожиданно Дух крикнула:
— Кузьма, Кузьма, беги сюда, дело есть!
Буквально через несколько мгновений из леса выскочил постреленок лет пяти, а за ним трусил — большой серый волк. Маняша напугалась до ужаса — вдруг съест. Да только мальчик спокойно держался за холку зверя и ничего не боялся.