Ожерелье Атона
Шрифт:
– Давай помогу, – предложил Юра, увидев, как Алина безуспешно пытается расстегнуть замочек золотой цепочки с кулоном, изображающим ровный профиль Нефертити.
Женщина послушно повернулась спиной, потом протянула ладошку и восхищенно посмотрела на оказавшееся в ней украшение.
– Красивая, правда?
Юра машинально кивнул. Купленная в ювелирном магазине цепочка его не волновала совершенно. А вот самочувствие Алины – даже очень. Уже в автобусе он начал себя ругать, что, поддавшись минутному порыву, решил свозить Алину в Каир. В голове то и дело возникали
В принципе, если бы спросили его мнение относительно самой поездки в Египет, Юра бы выступил категорически против. Уровень развития медицины в Египте оставляет желать лучшего. Да и вообще беременные женщины должны сидеть дома. Так спокойнее. Врачи под рукой в случае возникновения проблем. Риск травм опять-таки меньше, чем в поездке. Но, во-первых, мнения Юры никто не спрашивал. Во-вторых, наблюдавший Алину врач в ходе беременности никаких отклонений не заметил. Но его очень беспокоили снимки легких женщины. Он порекомендовал ей жаркий сухой климат, а для апреля Египет оказался наилучшим вариантом.
Юра очень беспокоился, но на все вопросы о самочувствии Алина неизменно отвечала:
– Я чувствую себя превосходно.
Иногда ее лицо озарялось улыбкой.
– Юра, ну что ты так волнуешься, беременность – не болезнь.
И сияющие глаза лучше всяких слов говорили: все и правда в полном порядке.
– Какая чудесная экскурсия, – твердила Алина всю обратную дорогу. – Я и представить себе не могла, что бывает на свете такая красота!
Вернувшись в отель, она с аппетитом поужинала, чем окончательно убедила Юру: за объект наблюдения можно не волноваться.
– Ложись спать. Спокойной ночи. Если вдруг что-то будет беспокоить, обязательно звони. – Юра повторял обычный инструктаж, а сам нетерпеливо поглядывал на часы. – Я сейчас выйду, пройдусь перед сном. Мобильный включен, номер знаешь. Малейшая проблема – набирай.
– Поняла. – Алина улыбнулась и сняла покрывало с кровати. – Не волнуйся. Сейчас приму душ и лягу спать.
Уже на пороге номера он заметил:
– И поосторожней в ванной.
– Иди уже, – не вытерпела женщина. – Не маленькая, сама знаю!
Выйдя из отеля, Юра с наслаждением вдохнул теплый, пахнущий морем воздух. Хорошая ночь! А то, что вот-вот произойдет, обещает быть ее достойным завершением.
Он совершенно не ожидал столь быстрого согласия. Кажется, ему предстоит свидание с очень темпераментной особой.
– Приходи на ту вышку, где днем сидит спасатель. Вокруг никого… Я рычу, как тигрица! – сказала она и незаметно погладила Юру там…
Лучше бы она этого не делала! Столбняк был такой, что прямо неловко стало перед Алиной. А вдруг заметит, в каком состоянии он вернулся за столик!
Охранник быстро шел по берегу моря, выглядывая впереди едва различимый контур вышки. Она не освещена. С одной стороны, хорошо, никто не увидит. Но с другой – не получится все разглядеть как следует. А какой это кайф – видеть детали
На вышку Юра взобрался в считаные минуты. И уже на площадке понял: она здесь, спряталась за большим спасательным кругом и прочей неразличимой в темноте дребеденью.
– Милая, иди ко мне!
Он увидел, как отлетел спасательный круг, и в ту же секунду в спину вдруг впился поручень, а перед глазами раскинулось черное небо, утыканное звездами.
Падение на острые скалы раздавило тело острой болью, и свет померк. Потом он пришел в себя, чтобы осознать: как много воды, и нечем дышать, хочется вдохнуть, но кругом проклятая соленая жидкость.
Как с него стаскивали одежду, Юра Космачев уже не чувствовал…
Почти всю дорогу до Луксора Вадим вяло переругивался с женой.
– Вечно тебе неймется, – возмущалась Света. – Прошлую ночь в автобусе я почти не спала. Думала выспаться по-человечески. Нет! Премся неизвестно куда! Что, завтра это нельзя было сделать! Съездили бы вечером, после дайвинга. Никуда бы ожерелье не делось. Если оно там, конечно, есть и вообще когда-либо было!
– А ты видела те ювелирные изделия в Египетском музее?
– Видела! Красивые! Но это не повод так меня мучить. В конце концов, мог бы сам за ожерельем отправиться. А я бы осталась в номере.
– Светик, да ты что? – искренне изумился Вадим. – Как я могу тебя одну оставить! Тебе мужики прохода не дают. А если хочешь поспать – перебирайся на заднее сиденье. Я поеду помедленнее. Никакого «хвоста» за нами сегодня нет, можно не торопиться. Мне остановить машину или ты так пересядешь?
Хмыкнув, Света протиснула худенькое тело в проем между спинками, свернулась клубочком на заднем сиденье.
Когда показались сфинксы, величественные, зловеще лишенные лиц и лап, в окружении выступающих из тьмы полуразрушенных колонн, Вадим разбудил жену. Потом осмотрел окрестности. Лента дороги впереди, слабо шевелящееся поле тростника в отдалении, горбики пальм на горизонте. Составители путеводителя, утверждавшие, что развалины храма находятся в безлюдном уединенном месте, не обманули.
Вадим заглушил двигатель, достал из салона лопату, почему-то перекрестился.
– Мне страшно, – прошептала семенящая рядом Света.
Вадим прислушался к своим внутренним ощущениям. Ничего хорошего. Эйфория и азарт исчезли. Остался лишь липкий пот холодного страха.
И он признался:
– Мне тоже как-то не по себе… Хорошо, что в дневнике отца указано: копать надо сзади справа в полуметре от правого сфинкса. Можно не смотреть на этих ребят.
Вадим обошел правого сфинкса, повернувшись спиной, отмерил ровно полметра в строго перпендикулярном направлении и вонзил в землю лопату. Она входила с трудом. Иссушенная солнцем земля превратилась в камень. И Вадим про себя порадовался, что все-таки захватил с собой большую лопату. Был соблазн бросить в чемодан саперную лопатку, а она здесь пригодилась бы, как детский совочек на стройке.