Ожерелье Атона
Шрифт:
В дверь номера постучали, и женщина невольно вздрогнула.
– Открыто, – едва слышно сказала она.
В комнату вошли двое высоченных мужчин, черноволосый и огненно-рыжий. Они заговорили одновременно, сыпали вопросами про Юру, про здоровье, успокаивали, передавали привет от Филиппа Марковича и Анны.
– Когда улетаем? – устало спросила Алина, едва в их сочувственной и вместе с тем раздражающей трескотне образовалась пауза.
Мужчины недоуменно переглянулись, и тот, рыжий, сказал:
– Мы с вами остаемся здесь. Мой коллега будет сопровождать тело Юры в Москву. А мы никуда не улетаем. Ваш врач считает необходимым,
Алина хотела возмутиться, но ее остановил взгляд рыжеволосого мужчины. Глаза Кирилла смотрели так по-доброму, с искренним сочувствием, что Алина не нашлась что сказать…
Глава седьмая
Увидев через окно микроавтобуса Алину Гордиенко в обществе рыжеволосого мужчины, Лика Вронская едва не утратила дар речи. У нее не было никаких сомнений в том, что сейчас эта женщина уже проходит паспортный контроль в Москве.
– С кем это она? – недоуменно воскликнула Галина, тоже наблюдавшая за входом в отель. – Игорь, ты не знаешь?
Тот лишь едва заметно пожал плечами.
Паша почесал сгоревшую руку с уже заметными пленочками шелушащейся кожи и равнодушно заметил:
– Я этого парня ни разу не видел.
Алина с мужчиной поднялись в микроавтобус, Тимофей Афанасьевич сразу же придвинулся поближе к Ирине, давая возможность появившимся людям присесть.
– Доброе утро! – приветливо произнесла Света Карпова и заботливо поправила кепку на голове мужа.
Алина поздоровалась и, чувствуя направленные на нее недоуменные взгляды, сразу решила объясниться:
– Это Кирилл Панкратов. С Юрой Космачевым произошел несчастный случай. Он неудачно нырнул в море и разбился на скалах. Я – родственница крупного предпринимателя, Юра по его просьбе сопровождал меня в этой поездке. По состоянию здоровья я вынуждена остаться в Египте. Теперь со мной будет Кирилл. Вот такая история.
– Сочувствуем вам.
– Как же так случилось?
– Голубушка, примите мои соболезнования…
– Вадим, я тебе давно говорила, пора возвращаться в Москву. В этом отеле ужасный сервис, видишь, что творится. Алина, крепитесь. Хоть Юра просто работал с вами, то есть не близкий, в принципе, человек, все равно я представляю, какой это был шок!
Лика Вронская машинально прислушивалась к голосам туристов и прикидывала, стоит ли доверять Алине.
«Пожалуй, ее поведение не вызывает подозрений. Я не знаю, случайна ли смерть Юрия Космачева, вполне возможно, с ним и правда произошел несчастный случай. Выпил, а пьяному, как известно, море по колено, решил сигануть с вышки, разбился. Такой вариант возможен. Если же его смерть не случайна и если даже предположить, что Алина имеет к ней отношение, то ее поведение после случившегося должно было выглядеть по-другому, – рассуждала Лика, украдкой поглядывая на Алину и Кирилла. – Она бы закрылась в номере и рыдала. А Алина как ни в чем не бывало отправилась на экскурсию. Один сопровождающий погиб. Второй приехал. Видимо, этот предприниматель, Филипп Пригорин, заботится о своей родственнице. Для богатых людей здоровье родных, получается, важнее, чем гибель персонала. Да, пожалуй, все сходится. В бумаге, которую мне передал Джамаль, отмечалось: у Алины украинский паспорт. Но
Когда микроавтобус остановился в пустыне, гид принялся что-то увлеченно рассказывать, но Лика Вронская совершенно не прислушивалась к его словам.
Легкое марево миража, катящего обманчивые волны у срастающегося на горизонте с небом песка, осталось ею практически незамеченным. Взгляд девушки, как магнит, притягивала широкая спина Вадима в светлой рубашке.
– Влюбилась? – толкнул ее в бок Паша. – Тебе не светит, горе мое.
Лика не без труда оторвалась от созерцания четы Карповых и как можно беззаботнее сказала:
– На фоне пустыни ты меня еще не снимал. Надо это срочно исправить!
Услышавший этот разговор Игорь выхватил у Паши фотоаппарат:
– Давайте лучше я вас вместе щелкну! На память о вашей идиллии!
Она забыла улыбнуться. Филологиня выискалась! Всю дорогу от отеля ломала голову над тем, как бы поточнее охарактеризовать отношения Вадима и Светы, а вот оно, именно то слово – «идиллия»…
То, что Вадим боготворит свою жену, бросалось в глаза сразу же: так смотрят только на любимых, с нескрываемым обожанием и легкой тревогой. Не пропустить бы очередное желание, прихоть, просьбу, каприз – все, что заблагорассудится «второй половине».
Света же вела себя более сдержанно. Однако сегодня на завтраке в ресторане, скрывшись за широкой колонной, Лика подсмотрела, как заботливо девушка приносит мужу тарелки с едой. А потом с нежностью наблюдает за ним, сосредоточенно жующим. И холеная ручка лежит на колене Вадима.
«Как бы ни складывались раньше ее отношения с Игорем, теперь у Светы период счастливой семейной жизни, – решила перед началом экскурсии Лика. – Надо отложить на время обнародование своих подозрений. Вадим ревнив, и кто знает, как он отреагирует на мои слова. Могу просто испортить людям жизнь».
– Голубушка! – прокричал Лике Тимофей Афанасьевич. – Мы вас ждем! И Светочку с Вадимом поторопите, пожалуйста.
Лишь только убедившись, что супружеская чета без всяких приключений разместилась в микроавтобусе, Лика запрыгнула следом. В глазах сидевших напротив Игоря и Галины ей почудилась скрытая насмешка. И она демонстративно вытаращила свои зеленые глазищи. Дескать, хихикайте сколько хотите, все равно стану шпионить и за Вадимом, и за вами…
– А сейчас, – провозгласил гид, – мы отправимся в глубь пустыни и приступим непосредственно к прогулке на джипах. Те, кто не водит машину или боится заблудиться, могут воспользоваться услугами наших водителей.
– Паша, я сяду за руль! – сразу же заявила Лика.
Он обернулся к египтянину и озабоченно поинтересовался:
– А это не опасно?
– Там холмы. Бывали случаи, когда машины переворачивались. Но если девушка давно за рулем, то все будет в порядке.
Лика поспешно заверила:
– Давно, я вожу машину давно и неплохо.
Бойфренд скептически усмехнулся, явно вспомнив недавно разбитую во время парковки фару Ликиного «Форда», однако вежливо промолчал.
– А вот мы лучше доверимся профессионалам, – пророкотал Тимофей Афанасьевич. – Не возражаете, Ирочка?