Ожерелье Дриады
Шрифт:
– Ну вообще-то не самый, – осторожно признал Арей.
– А я хочу так одеваться и буду! Понятно вам? Вы вообще пробовали в люк в чем-нибудь другом залезть?
Арей угрюмо промолчал. Он сам не мог объяснить, почему его так раздражают кожаные штаны, военные ботинки и пахнущая подземьем куртка. Может, потому, что свою дочь он всегда представлял в длинном льняном платье без пояса, голубоглазой, светловолосой, улыбчивой, а она оказалась брюнеткой, совсем не кукольноглазой, с колючим характером, с кучей инструментов в сумке
Есть довольно распространенный тип девушек, которые надевают ботинки на тракторной подошве, ошейник с шипами и носят на ржавой цепочке выкидной нож. Это в целом нормально. Просто они вышли на охоту. Не столько даже за принцем, сколько за местом в мире. Когда период становления завершится, они станут хорошими женами и отличными матерями для мальчиков. Будут ходить с ними в походы и обучат их метать строительные гвозди. Гораздо хуже девушки, которые делают все уместно, знают себе цену, хорошо одеваются, но в глазах у которых блестит сталь и вращаются казначейские нолики. Уж лучше бы они обматывались ржавыми цепями и вдевали в нос кольца – для эйдоса это было бы полезнее. В крайности впадать не так страшно. Страшно быть холодным, как скальпель, и расчетливым, как калькулятор.
Арей этого не понимал и понимать не хотел. В нем кипела банальная отцовская соревновательность, согласно которой самая красивая, послушная, некрасящаяся, ласковая дочь в мире – твоя. Если же все это не так, нужно немедленно искать виноватых. Обычно, конечно, не себя, а бабушек, дедушек, маму, правительство, плохих друзей и криворукую акушерку в роддоме.
И Арей уже начал идти по этому пути.
«И у кого она столько мусора нахваталась, спрашивается? Ножи с собой таскает! Хамит! Замашки совершенно пацанские! Это все свет виноват! Взяли у меня мягкую добрую девочку, а вернули чудовище в штанах!» – думал он с гневом.
Причем думал не словами, а ощущал как данность и внутренне кипел. В Подмосковье, пока они ехали, таинственно пересохло болото, к крайнему удивлению грибника Данилыча, который пробирался в сапогах по жиже и оказался вдруг на сухой земле.
– Не понимаю я вас! – бушевала Варвара. – Чего вы ко мне привязались? Влезли жить ко мне в берлогу! Разрешаете колотить машины, причем даже не вылезаете, когда мы во что-то врезаемся! Если бы хоть приставали ко мне, руки распускали, а то и этого нет! Даже по башке трубой вас треснуть не за что!
Арей посмотрел на нее.
– Треснуть трубой всегда есть за что, – заверил он. – И вообще, если хочешь, могу научить тебя работать тесаком. А то ты его держишь неправильно.
– Как хочу – так и держу! Очень надо! Сами учитесь! – отказалась Варвара.
– Не хочешь учиться? Почему? – поразился Арей.
– Если мне нужно будет кого-то хлопнуть – я куплю пистолет. Или поднимусь на крышу дома и, когда он будет проходить мимо, прыгну ему на голову в своих самых тяжелых бутсах.
– А-а-а! О-о-о! –
Варвара недовольно снизила скорость: впереди тащилось целое стадо, машин так в шесть. Во главе стада ехал трактор с прицепом.
– Странный вы тип! Опекать лезете, мораль читаете. Ведете себя как папаша!
Услышав это слово, Арей надсадно закашлялся.
– Вы чего, еще и туберкулезник? – немедленно отреагировала Варвара.
– Я? Нет. Кх-кххх…
– А я все-таки думаю, что туберкулезник. Лечитесь, если не хотите окочуриться!
Арей пообещал лечиться. В голосе Варвары он уловил грубоватую заботу.
– У вас была когда-то дочь, что ли? – продолжала допрашивать его она.
– Была, – признал Арей, разглядывая в окне березки.
В Подмосковье пересохло еще одно болото и загорелся одиноко стоящий сарай.
– Хм… И где она сейчас? Молчите! Дайте сама скажу! Сидит где-нибудь на ферме в Аризоне, выращивает индюшек и присылает вам раз в год фотографию: она, муж и индюк? Причем муж и индюк на всякий случай подписаны, чтобы никто их не перепутал?.. Вам, конечно, не хватает общения, вы весь в непонятках и от нечего делать ищете себе шоферов женского пола без прав с трехдневным стажем вождения? Угадала?
– Моя дочь погибла, – сказал Арей.
Варвара посмотрела на него. Потом нерешительно протянула руку и выключила сирену.
– Ну это… короче… простите! – сказала она.
– Не бери в голову. Ты же не знала.
– И что, я похожа на вашу дочь, что ли?
– Нет, – ответил Арей после долгой паузы. – Не похожа. Когда это случилось, моя дочь была маленькой.
– Все были маленькими. Я вроде как тоже. Только вот я не отбросила лыжи, в этом вся разница! – сказала Варвара.
Арей кивнул, принимая соболезнования.
– А кто твой отец? – спросил он внешне равнодушно.
– Приемный, что ль? Да человек как человек. Фирма у них: пластмассовые ведра выпускают, тазики всякие. Только не спрашивайте, как его зовут: я туда не вернусь! – отрубила Варвара.
Арей и не хотел, чтобы она туда возвращалась. Лицо мечника вновь уже было непроницаемым.
– Я имел в виду: настоящий отец, – пояснил он.
Варвара ударила кулаком по гудку, хотя впереди никто и не ехал. Автомобильное стадо они уже обогнали.
– Вот уж без понятия! Небось алкаш. Сдох под забором. Или бандит, которого шлепнули. Или просто мимопробегалло какое-нибудь, – заявила она с вызовом.
Арей открыл окно. Впервые за последнюю тысячу лет ему стало очень душно.
– А ты не пыталась узнать? – поинтересовался он.
– Пыталась.
– У кого?
– Да там, в опеке, или как называется эта фигня? Сидит тетка с бумажками и компьютером. Зыркалки добрые. В углу плюшевый мишка и три букета цветов в двухлитровой банке. Как она их туда впихнула? Молотком?