Ожерелье из крокодильих зубов
Шрифт:
– Если не считать близости с моим покойным супругом, – произнесла Дадина, и ее глаза подернулись легкой пеленой грусти. – Теперь я вдова, и в мои намерения пока не входит выходить замуж снова.
Сказав это, женщина как-то по-особенному посмотрела на Аркадия, каким-то одновременно ожидающим и обещающим взглядом. По крайней мере, так Стрешневу показалось.
Пока Романтеев, по его собственному выражению, «вводил нового члена в светский дом миллионерши», всех гостей пригласили в столовую.
– Интересно, а чем здесь сегодня угощают? – поинтересовался Санчес-Романтеев, следуя за Дадиной, которая сопровождала гостей в соседнее помещение.
– Моим любимым черепаховым супом, – кокетливо ответила
«Богиня, – подумалось Аркадию при этом. – Как она достойно держит себя! С одной стороны, по-аристократически, с другой – просто и доступно... Как хороша, должно быть, она в постели... Пожалуй, я бы с превеликим наслаждением с ней покувыркался!..»
Экзотический черепаший суп, который Стрешнев отведал впервые, ему понравился. Это блюдо, как он узнал позже, готовилось как обычный гороховый суп, который он обожал. Только вместо копченой свиной грудинки использовалось мясо черепахи, или «консервов в панцире», как говорят африканцы. По вкусу мясо черепахи напоминало вкус нежной баранины.
Впрочем, сейчас не столько экзотические блюда интересовали Аркадия. Гораздо больше всех этих африканских деликатесов его занимала хозяйка виллы, которую Стрешнев сразу окрестил про себя: «мулатка-шоколадка». «Вот ее-то я бы с превеликим удовольствием употребил бы на десерт, – размечтался он, запивая второе блюдо из креветок, нашпигованных сыром, неумеренным количеством красного вина. – Но только боюсь, что десерт в этом доме не предусмотрен...»
В этом, как и во многом другом, Стрешнев ошибался. О «десерте» для него уже позаботился Санчес-Романтеев. Оказавшись за столом рядом с Дадиной, он шепнул ей на ушко, что «доктор Мигель – превосходный хирург и может помочь любой женщине стать еще прекраснее, поскольку специализируется на пластической хирургии...» И эта «оперативная подводка» сработала. В конце званого ужина Дадина, прощаясь с гостями, попросила Стрешнева немного задержаться.
– Мне порекомендовали вас, как опытного хирурга, – сказала она, отводя Аркадия в сторонку. – Умоляю, помогите мне! Мне просто необходима ваша консультация.
«Вот оно! – промелькнула в голове Стрешнева мысль. – То, что доктор прописал.... После черепашьего супа и креветок лично для меня приготовлен особый “десерт”. Безусловно, я готов откликнуться на столь отчаянный женский крик о помощи...»
– Можете на меня рассчитывать, – дал он свое принципиальное согласие.
Когда в гостевой зале не осталось ни души и слуги погасили там свет, Дадина провела Стрешнева в свою спальню.
– Здесь нам будет удобнее всего, – произнесла она, сразу начав раздеваться. Оставшись только в одних трусиках-невидимках, которые позже получат более распространенное название «стринги», она приблизилась к торшеру и включила его, демонстрируя свои несколько обвисшие цвета кофе с молоком груди перед загоревшимися глазами мужчины.
– Вы сможете вернуть моим девочкам первозданные формы, прежнюю упругость и привлекательность? – спросила она, легко прикасаясь к своим темно-коричневым большим соскам. – Вы, как врач, понимаете, они немного обвисли, когда я перенесла первую беременность. Но мой малыш не прожил и суток после того, как появился на свет. Акушеры сказали, что он родился с какой-то патологией, унаследованной от его отца. Может, и так, но я абсолютно не виновна в смерти моего малютки! Нет, не виновна. Но мои бедные грудки! Они очень пострадали! И мне хотелось бы... – Дадина наконец взглянула на того, кому все это говорила, и удивленно округлила глаза. «Доктор Мигель» стоял перед ней абсолютно голый, а его сильно выдающийся член свидетельствовал, что Дадина привлекла его не только как пациентка...
Лейтенанта Джеймса Скотта, еще не успевшего
– Какого черта? – начал «задохлик», так его называли все подчиненные из-за того, что он, когда начинал ругаться, а ругался он постоянно, всегда тужился, закатывал глаза и начинал задыхаться, как беременная баба во время родовых схваток. – Мне майор Коллиган доложил о художествах твоих ублюдков! Хрень подзаборная! Я вас всех в порошок сотру! Вы у меня кровью срать будете! Так унизить офицера... Всех сгною!
Американец не сразу осознал, из-за чего командир «гонит волну», но потом припомнил, с чего начинался этот день, и «тренировку» четверки боевых пловцов в «лягушатнике» Коллигана.
– Ничего такого из ряда вон выходящего не произошло, – пожал плечами лейтенант, собравшись с мыслями. – Просто ребята тренировались. Обычное дело. Новый человек в полку. И как положено в уважающих себя боевых подразделениях, майору устроили «посвящение в морские дьяволы». Только и всего!
– Не морочь голову, лейтенант! Знаю я, как вы умеете устраивать ваши «посвящения». Заикой можно сделаться! Меня, помнится, утянула на дно голая русалка и попыталась подбить на совершение полового акта. Но я не умею под водой! Черт бы ее подрал! У меня до сих пор на мошонке следы от ее зубов...
– Это была наша несравненная капрал Джулия Хочкинс. Она, когда вы ее уволили, далеко пошла. Сейчас стала сержантом, занимается тем, что «разводит морских котиков» в береговой охране США, – ухмыльнулся Скотт. – Недавно получил от нее поздравительную открытку, в которой она передает вам большой привет и обещает при случае «возобновить отношения»...
– Да, Джу-улия, – причмокивая, протянул полковник, припомнивший все шалости своей бывшей подчиненной, которые она регулярно допускала с ним в свободное от служебных обязанностей время. – Красивая была стервоза... Ладно, перед Коллиганом будете извиняться лично, а я его предупрежу о нашем «посвящении». В конце концов, все мы так или иначе через него прошли, а он лучше других, что ли? Хрень подзаборная! Ладно, вы свободны. Можете идти. Чертовка Джулия!.. Хотя нет! Какого черта? Я же вызвал вас сюда совсем по другому поводу... Чуть было не забыл поговорку генерала: «Смотри под ноги, даже если головой до неба дорос». Да, проклятый склероз! Минутку, только запишу в блокнот... Так вот, вашему подразделению приказано срочно убыть для выполнения спецзадания. Поднимайте, лейтенант, своих парней и отправляйтесь с глаз моих долой в Намибию. Это для начала. А оттуда в Анголу. К вам будет прикомандирован еще один человек. Он вам поставит боевую задачу. Имя и должность этого человека вам знать необязательно. Достаточно того, что он представится вам как «майор Тринадцатый». Вот теперь все! Объявляю для вашей группы сигнал «Сбор». Чтобы к пяти часам утра все были на аэродроме. Выполнять!
Выходя из кабинета командира полка, Американец подумал, что зря разрешил своим подчиненным увольнение в город. Теперь потребуется немало времени, чтобы отыскать их и собрать вместе к пяти часам утра. Хорошо еще, что Быка и троих друзей-мулатов – Винчестера, Кольта и Стилета – искать не придется, поскольку всех их он сумел притащить на базу после драки в баре «Пристанище солдат фортуны».
Эта ночь могла бы показаться кошмарной для посыльных из штаба полка, разыскивавших «морских дьяволов» из группы лейтенанта Скотта по разным притонам и другим злачным местам Вустера, если бы эта работа давно уже не стала для них привычной. В умении отыскать подвыпившего офицера или подгулявшего солдата им равных не было, и потому к ним за помощью иногда обращались даже чины местной полиции, когда дело касалось поисков исчезнувшего подозреваемого, совершившего какое-нибудь тяжкое уголовное преступление.