Ожерелье королевы
Шрифт:
– Теперь мы можем объясниться, – заявил Босир.
– Зажгите свою лампу и не кричите так, – холодно объявил ему, причем на неплохом французском языке, Португалец, зажигая одну из свечей, стоящих на столе.
Босир что-то пробормотал, но никто не обратил на это внимания; Португалец уселся на место банкомета, остальные компаньоны проверили, плотно ли закрыты ставни, занавески, двери, и тоже спокойно уселись, положив локти на стол; на всех лицах читалось жадное любопытство.
– Я должен кое-что сообщить, – начал
Босир с трудом сдержал вопль негодования.
– Тихо, успокойтесь, – продолжал Португалец. – Не нужно лишних слов. Вы и так уже наговорили предостаточно, и это было более чем неосторожно. Ну хорошо, вы узнали о моем плане. Вы человек умный, смогли догадаться, но мне кажется, что тщеславие никогда не должно перевешивать интересы дела.
– Я не понимаю вас, – бросил Босир.
– Мы тоже не понимаем, – загудело почтенное собрание.
– Все очень просто. Господин де Босир хотел доказать, что первый набрел на это дело.
– Какое дело? – опять зашумели собравшиеся.
– Дело, стоящее два миллиона! – с пафосом воскликнул Босир.
– Два миллиона! – ахнули присутствующие.
– Ну, во-первых, вы преувеличиваете, – поспешил вступить Португалец. – Столько оно не принесет. И я это вам сейчас докажу.
– Но никто из нас не имеет представления, о чем вы толкуете, – вмешался банкомет.
– Тем не менее мы вас внимательно слушаем, – добавил один из игроков.
– Говорите первым, – предложил Босир.
– С удовольствием.
Португалец налил в большой стакан миндального сиропа и неторопливо выпил его, еще раз подтвердив свою репутацию хладнокровного человека.
– Знайте же, – сказал он, – что ожерелье, а это я говорю господину де Босиру, стоит не больше полутора миллионов ливров.
– Ах, так дело касается ожерелья, – бросил Босир.
– Да, сударь. Но ведь и вы имели в виду его?
– Вполне возможно.
– Теперь он станет осторожничать, после того как был так неосмотрителен, – заметил Португалец, пожав плечами.
– Я с огорчением вижу, что вы принимаете тон, который мне весьма не нравится, – произнес Босир с видом петуха, распушившего перья.
– Полно! Полно! – остановил его Португалец, невозмутимый, как мраморное изваяние. – Позже вы скажете, что вам угодно, но сперва позвольте сказать мне. Время не терпит. Вам должно быть известно, что посланник приедет самое позднее через неделю.
«Все вконец запуталось, – думали трепещущие от любопытства компаньоны. – Ожерелье, полтора миллиона ливров, посланник… Что все это значит?»
– В двух словах, дело обстоит так, – промолвил Португалец. – Господа Бемер и Босанж предложили королеве бриллиантовое ожерелье стоимостью в полтора миллиона ливров. Королева отказалась. Ювелиры не знают теперь, что делать с ожерельем, и прячут его. Они в большом затруднении, поскольку купить его способен лишь тот, кто обладает королевским состоянием. Ну что ж, я нашел августейшую особу, которая купит это ожерелье, заставит его вынырнуть из сундука господ Бемера и Босанжа.
– Кто же это? – чуть ли не в один голос воскликнули присутствующие.
– Моя всемилостивейшая государыня, королева Португалии.
И Португалец приосанился.
– Мы понимаем еще меньше, чем раньше, – раздались голоса.
«А я так ничего не понимаю», – подумал Босир. И поскольку личная неприязнь должна отступать перед общими интересами, он обратился к Португальцу:
– Дорогой господин Мануэл, объясните четко и определенно. Вы – отец идеи, и я открыто признаю это. Я отказываюсь от всех прав на отцовство, только, ради Бога, говорите яснее.
– В добрый час, – отвечал Мануэл, вторично наливая стакан сиропа. – Сейчас я вам все объясню.
– Мы уже знаем, что существует ожерелье, стоящее полтора миллиона ливров, – сказал банкомет. – Вот он, важнейший пункт.
– И ожерелье это находится в сундуке у господ Бемера и Босанжа. Это второй пункт, – добавил Босир.
– Но дон Мануэл сказал, что ее величество королева Португалии покупает ожерелье. Это нас сбивает с толку.
– И тем не менее все крайне просто, – ответил Португалец. – Надо только внимательнее слушать меня. Посольство сейчас пусто. Межвременье. Новый посол господин да Суза прибудет не раньше чем через неделю.
– Ну, хорошо, – сказал Босир.
– А кто мешает этому послу, торопящемуся увидеть Париж, приехать и обосноваться в посольстве раньше?
Присутствующие, разинув рты, переглянулись.
– Понимаете, – поспешно вступил Босир, – дон Мануэл хочет сказать, что может приехать настоящий посол, а может и фальшивый.
– Именно, – подтвердил Португалец. – И если приехавший посол возымеет желание приобрести ожерелье для ее величества королевы Португалии, кто может ему запретить?
– Черт возьми, – воскликнул кто-то из компаньонов.
– И тогда он договорится с господами Бемером и Босанжем. Вот и все.
– Действительно.
– Только, договорившись, придется платить, – заметил банкомет.
– Да, разумеется, – согласился Португалец.
– Господа Бемер и Босанж не отдадут ожерелье послу, будь то даже настоящий Суза, без надежных гарантий.
– Ну, о гарантиях я подумал, – заверил будущий посол.
– И каковы же они?
– В посольстве пусто, не так ли?
– Да.
– Там остался лишь канцелярист, славный француз, говорящий на португальском языке так же скверно, как светские люди. Он счастлив, когда португальцы говорят с ним по-французски, потому что тогда он не так мучается, а французы – по-португальски, потому что тут он может блеснуть.