Ожерелье королевы
Шрифт:
Снова и снова г-н Дюкорно благословлял небо за то, что оно ниспослало ему посла, предпочитающего французский язык португальскому, а португальские вина французским; он таял в сладостном благорастворении, какое дарует мозгу ублаготворенный и благодарный желудок, но тут г-н да Суза обратился к нему и предложил отправиться спать.
Дюкорно поднялся и с поклоном, оказавшимся для него весьма затруднительным, поскольку, отвешивая его, он зацепил предметов меблировки ничуть не меньше, чем ветка шиповника в зарослях цепляет листьев, удалился и добрался до уличной калитки.
Босир и дон Мануэл отдали должное винам посольства,
Кроме того, после господ должен был поужинать камердинер, что командор с большой тщательностью и проделал, следуя по стопам посла и его секретаря.
Был составлен план на следующий день. Трое сообщников провели рекогносцировку особняка, убедившись предварительно, что привратник спит.
5. Гг. Бемер и Босанж
На следующее утро Дюкорно прямо натощак развил кипучую деятельность, и благодаря этому здание посольства пробудилось от летаргического сна. Столы, картонки с письменными принадлежностями, шум и беготня, ржание лошадей во дворе – все свидетельствовало о возрождении жизни там, где вчера еще царствовали безучастность и смерть.
В квартале мгновенно разошелся слух, что ночью из Португалии прибыл новый вельможный посланник.
Слух этот, который должен был придать веса тройке плутов, тем не менее стал для них источником непреходящих страхов.
И впрямь, уши и у полиции г-на де Крона, и у соглядатаев г-на де Бретейля [74] были достаточно длинные, но хотя в подобных обстоятельствах предпочиталось держать их закрытыми, глаз у этих людей было не меньше, чем у Аргуса [75] , и они никогда не закрывались, ежели дело касалось португальских дипломатов.
74
Бретейль, Луи Огюст, барон де (1730–1807) – французский дипломат, в 1783 г. Людовик XVI назначил его министром двора. В сферу его деятельности входило управление Парижем.
75
Аргус (миф.) – многоглазый великан, во время сна часть его глаз оставалась открытой и бодрствовала. В переносном смысле – бдительный страж.
Однако дон Мануэл предложил Босиру принять во внимание, что если они будут действовать дерзко, то подозрения у полиции возникнут не ранее, чем через неделю; дабы убедиться в справедливости подозрений, ей понадобится недели две, так что примерно в течение десяти дней никто не помешает компании заниматься своими делами, а посему она, дабы избежать дурных последствий, должна все закончить за шесть дней.
Аврора только-только окрасила небо, когда к особняку подъехали две наемные кареты с грузом из девяти проходимцев, которые должны были составить штат посольства.
Босир мгновенно разместил или, вернее сказать, разложил их. Одного поместили в кассу, другого в архив, третий сменил привратника, которого Дюкорно самолично отставил от должности под предлогом, что тот не знает португальского. Таким образом, особняк получил гарнизон, который должен был защищать его от вторжения непосвященных.
Полиция же, когда дело касается политических и всякого рода иных тайн, имеет наибольшие основания относиться к числу непосвященных.
Около полудня дон Мануэл, он же да Суза, в парадном одеянии уселся в весьма пристойную карету, которую Босир взял внаймы за пятьсот ливров в месяц, уплатив авансом за две недели.
В сопровождении секретаря и камердинера дон Мануэл покатил к дому гг. Бемера и Босанжа.
Регистратор получил приказ заниматься, как обыкновенно в отсутствие послов, всеми делами, касающимися паспортов, вознаграждений и вспомоществований, с единственным условием – выдавать наличные и производить платежи по счетам лишь с согласия г-на секретаря.
Компаньоны хотели сохранить в неприкосновенности сто тысяч ливров, основу основ их махинации.
Г-ну послу было сообщено, что королевские ювелиры проживают на набережной Эколь, куда карета и подкатила примерно около часу дня.
Камердинер негромко постучал в дверь ювелиров. Дверь эта была снабжена прочными запорами, и на ней, словно на воротах тюрьмы, была набита тьма могучих гвоздей с большими шляпками.
Гвозди были набиты с большим искусством и составляли достаточно приятные для глаза узоры. Единственно, надо отметить, что никакой бурав, никакая пила, никакой напильник не смог бы выгрызть ни кусочка дерева, не сломавшись на гвоздях.
Открылся зарешеченный глазок, и чей-то голос поинтересовался:
– Что надо?
– Господин португальский посланник желает поговорить с господами Бемером и Босанжем, – ответил лакей.
В окне второго этажа мелькнуло лицо, затем послышались торопливые шаги на лестнице. Дверь отворилась.
Дон Мануэл с вельможной медлительностью стал вылезать из кареты.
Г-н Босир выскочил первым и поддержал его превосходительство под руку.
Человек, который так торопился встретить португальцев, был г-н Бемер собственной персоной; он услыхал, что у дома остановилась карета, выглянул в окно, услышал слово «посланник» и счел нужным поспешить, дабы не вынудить его превосходительство ждать.
Пока дон Мануэл поднимался по лестнице, ювелир рассыпался в извинениях.
Г-н Босир заметил, что за спиной у них старая, но весьма крепкая и статная служанка закрывает засовы и замки, коими в изобилии была снабжена дверь.
Г-н Бемер, видя, что г-н Босир с некоторым удивлением наблюдает за этим, пояснил:
– Простите, сударь, но наше несчастное ремесло ювелира вынуждает нас принимать кое-какие предосторожности.
Дон Мануэл сохранял полнейшую невозмутимость. Видя это, Бемер повторил ему ту же фразу, вызвавшую у Босира улыбку понимания. Но и на сей раз г-н посланник даже ухом не повел.
– Простите, господин посол… – снова начал растерявшийся Бемер.
– Сударь, его превосходительство не говорит по-французски, – пояснил Босир, – и не понимает вас. Я переведу ему ваши извинения, если только, – торопливо вставил он, – вы сами не говорите по-португальски.
– Увы, сударь, нет.
– Тогда я буду вашим переводчиком.
И Босир протарабанил несколько ломаных португальских слов, на что дон Мануэл ответил также по-португальски.
– Его превосходительство граф да Суза, посланник ее истинно верующего величества, милостиво принимает ваши извинения и поручает мне осведомиться, находится ли еще в вашем распоряжении прекрасное бриллиантовое ожерелье?