Ожерелье Лараны
Шрифт:
– Да… – неуверенно выдохнула девушка, понимая, что Дерри не только прав, но и его предложения вполне соответствуют ее, Олиной, натуре.
В это время вернулся Дирон, и Анет в очередной раз попыталась отвертеться от потребления крепких горячительных напитков:
– Не хочу я никакого самогона! – взвыла девушка в надежде на сострадание. – Не хочу! Я ни за что не протолкну в себя эту пакость, – но ее причитания слушать никто не захотел. Кружка с мутной и резко пахнущей жидкостью появилась перед носом как по волшебству. Анет не поняла, почему это спиртной напиток вдруг подается не в рюмке или бокале, а в банальной железной кружке, а спрашивать не очень хотелось. К слову сказать, самогона там плескалось
– Пей лекарство, – невозмутимо скомандовал Дирон, а Стикур молча сунул ей в качестве закуски кусок мяса, ладно хоть догадался насадить его на вилку. Оля свою дозу выпила без возражений, даже не поморщилась, и снова уставилась в зеркало. Правда, Анет с определенным удовольствием заметила, что не совсем понятно, чье отражение Ольга так пристально разглядывает: свое или сидящего сзади нее Стикура. Свое, вроде бы, давно должна была выучить наизусть.
– Ты будешь пить, или как? – с нарастающими гневными нотками в голосе рыкнул герцог. Ольга уставилась на до сих пор молчавшего молодого человека с еще большим интересом, а Анет ничего не оставалось делать, кроме как громко вздохнуть и, зажмурившись, глотнуть плескающее в кружке пойло. Горло обожгло отвратительной сивушной дрянью, из глаз брызнули слезы, и девушка схватила со стола первый попавшийся бокал, чтобы хоть как-то успокоить разрывающейся от боли горло и желудок. В бокале, как назло, оказалось красное вино, оно, безусловно, было гораздо лучшего вкуса и качества, нежели самогон, но для запивки не годилось абсолютно. Этот вывод Анет сделала практически сразу же после того, как ей наконец-то удалось как следует отдышаться от «лекарства», предложенного ребятами. Она спешно зажевала эту гремучую смесь мясом, которое все еще держала в руке, но поняла, что это уже не поможет: ноги стали ватными, голова чугунной, язык начал заплетаться. Анет с тоской осознала, что рассказать что-либо внятное вряд ли сможет, как, впрочем, и подняться с такого теплого и уютного дивана.
После краткого описания сражения с Хакисой, которое Анет попыталась передать как можно подробнее, в лицах, размахивая руками и ногами, общим мнением было решено, что дальнейший рассказ продолжит Оля. Тем более, события, произошедшие после, уже непосредственно на земле, девушка знала ничуть не хуже, чем ее задремавшая подруга, зато изложить их могла в данный момент гораздо четче и внятней. Анет изредка поднимала заспанную голову и пыталась жестами и разнообразными звуками комментировать рассказ Ольги, придавая ему некую эмоциональную окраску.
Дерри слушал Ольгин рассказ вполуха. Хронология событий все равно откладывалась у него в голове, а вот что касается всего остального, имеющего отношения к чувствам, переживаниям и прочим интересным вещам, он в любом случае предпочел бы услышать это из уст самой Анет, когда она придет в норму. Он никак не мог подумать, что выпитая в профилактических целях кружка самогона, пусть и запитая бокалом красного вина, будет иметь такой в прямом смысле слова «сногсшибательный» эффект. Глаза Анет не выражали ровным счетом ничего, а голова то и дело норовила упасть на деревянный подлокотник кресла. Девушка все реже комментировала рассказ подруги, а речь ее становились все бессвязней.
– Пойдем, я покажу тебе, где можно лечь, – сказал Дерри, осторожно помогая Анет подняться из кресла. – Там где-то в конце коридора еще оставалась не занятая комната. Вам с Ольгой ее вполне хватит на первое время.
Девушка с помощью ксари сделала несколько неуверенных шагов по направлению к двери и освободилась от поддерживающих ее рук со словами:
– Не надо тащить меня волоком, я не пьяная! Это вы все тут напились! Фу! Алкоголики! И ты, Олька, алкоголик, а я просто устала, замерзла и перенервничала. Я сама могу идти.
Так как сказано это было очень уверенным и непреклонным тоном, Дерри не стал спорить и отступил на шаг, решив, что проводить Анет до комнаты все же стоит.
Слегка пошатываясь, девушка почти без посторонней помощи преодолела длинный коридор, замешкавшись перед дверью. С помощью Дерри одолев и это препятствие, она с тихим стоном повалилась на кровать прямо так, как была: в свитере, грязных джинсах и ботинках с высокой шнуровкой. Впрочем, ботинки она пыталась снять, но никак не могла дотянуться до шнуровки рукой, а простое дрыганье ногой почему-то не помогало.
– Давай, я думаю, у меня получится лучше, – тихо предложил Дерри, присаживаясь на кровать и пытаясь снять с Анет обувь. Сложно сказать, слышала девушка его слова или нет, потому что дрыгать ногой так и не прекратила: то ли пыталась избавиться от ботинок самостоятельно, то ли оказывала Дерри посильную помощь. Толку от этой помощи было, как от гхырха прибытку. Ксари несколько раз не успел увернуться и получил пару весьма ощутимых пинков по разным частям тела, прежде чем ботинки полетели в угол комнаты. Со свитером Дерри решил даже не связываться, тем более, Анет с великим удовольствием растянулась на кровати, умудрившись полностью занять ее своим маленьким тельцем. Если бы Дерри не видел это собственными глазами, никогда бы не поверил, что такое миниатюрное существо может занимать так много места.
– Посиди со мной чуть-чуть, пока я не усну, а то мне страшно, – заплетающимся языком произнесла девушка, поймав за руку собирающегося встать Дерри. Лайтнинг на секунду замешкался, а потом покорно притянул девушку к себе, устраивая ее поудобнее.
Анет глубоко и довольно вздохнула, зарываясь носом в плечо парня, и закрыла глаза. Она наконец-то чувствовала себя в относительной безопасности и уже готова была уснуть, когда затуманенное алкоголем сознание посетила бредовая мысль. Мягкий воротник Дерриной рубашки щекотал нос, совсем рядом в вырезе виднелась гладкая смуглая кожа шеи и ключицы. Анет вдруг нестерпимо захотелось узнать, а какая на вкус эта теплая кожа с пульсирующей голубоватой жилкой. Не то чтобы это мысль не могла прийти Анет на трезвую голову, могла и приходила, но вот решиться проверить… вряд ли хватило бы духу. А тут все вдруг показалось простым и элементарным: стало интересно – узнай. А что, собственно, мешает?
Она осторожно подвинулась чуть ближе, стараясь не вызвать у ксари лишних подозрений (сбежит еще), и легко коснулась губами бьющейся у основания шеи жилки. Кожа была теплая и упругая, Дерри не начал с ходу орать и вырываться, видимо впав в состояние шока, и Анет осмелела, стараясь не упустить шанс. Какова его кожа на вкус, она так еще и не узнала, а Лайтнинг мог прийти в себя в любой момент. Поэтому девушка, чтобы не терять зря драгоценное время, осторожно провела языком вдоль его ключицы, ощущая приятный, чуть солоноватый привкус, скользнула губами выше, по шее до впадинки за мочкой уха, коснулась одной рукой напрягшихся мышц плеча, а другой изучила рельеф груди, там, где под тонкой тканью рубашки гулко билось сердце.
– Ты что делаешь? – хрипло выдохнул ксари, поймав руку Анет, расстегивающую рубашку у него на груди – судя по всему, для продолжения эксперимента. Девушка недовольно фыркнула и нехотя открыла глаза. Лицо Лайтнинга было совсем близко, Анет чувствовала его дыхание на своих губах и щеке. – А если я сделаю то же самое? – тихо поинтересовался Дерри, прикасаясь губами к уголку рта Анет.
– Ты… то же самое? – Анет недоуменно посмотрела на Дерри: пьяный мозг не мог сообразить, а ему-то это зачем. Девушка находилась в состоянии какой-то блаженной прострации, голова абсолютно отказывалась работать. Поэтому, не найдя ответа, Анет тупо высказала свой вопрос вслух: – А зачем?