Ожерелье любви
Шрифт:
— С удовольствием! — обрадовалась Кассия, но тут вдруг вспомнила, что среди нарядов, присланных «мадам де Сальре», не было амазонки. Девушка поколебалась, вспомнив об изношенной юбке и заштопанной блузке, которые носила дома.
— Мы… мы будем одни? — нерешительно спросила она. — Боюсь… что буду выглядеть… не слишком элегантно.
— Думаю, вы найдете наверху все необходимое, — пообещал маркиз, — и мне следовало бы сказать раньше, что вы выглядите именно так, как мне хотелось.
Кассия подняла на него огромные встревоженные глаза:
— Это плохо… ужасно… с вашей стороны, но я так и не сумела придумать, что мне делать.
— Ничего, кроме как быть самой собой — олицетворением красоты и прелести.
Кассия не нашлась что ответить. Она так боялась собственных чувств, словно зажигавших внутри крохотные огоньки пламени, пробегавшие по телу, что просто повернулась к двери.
— Если я тихо ускользну, возможно, никто этого не заметит?
— Я замечу, — вздохнул маркиз, — но завтра буду ждать вас в холле в семь утра.
Он открыл ей дверь и проводил в холл, где бессменно находились четыре лакея в роскошных ливреях, готовые выполнить любое приказание. Кассия подошла к лестнице и остановилась.
— Спокойной ночи, месье, — тихо прошептала она. — И спасибо за все то, о чем я не имею права упомянуть.
— Спокойной ночи, Кассия, — ответил маркиз, поднося ее руку к губам. Она снова ощутила жар его губ, но, затрепетав от невыразимого экстаза, все-таки нашла в себе силы вырвать руку и взбежать по лестнице. На верхней площадке ей захотелось обернуться, но Кассия подумала, что маркиз, должно быть, смотрит вслед и не стоит слишком явно выказывать свои чувства. Поэтому она, гордо вскинув голову, направилась к спальне.
Только когда девушка исчезла из виду, маркиз медленно, со странным выражением в синих глазах, вернулся в салон.
Глава 6
Лошади мчались галопом по зеленым лугам, мимо парков и рощ, окружавших замок, и Кассии казалось, что она в жизни не была так счастлива. Как и предполагала девушка, заглянув в гардероб вчера вечером после расставания с маркизом, она обнаружила там амазонку. Конечно, по всем правилам приличия ей следовало бы отказаться от очередного наряда, однако было невозможно не принять костюм, так отличавшийся от всего того, что ей приходилось видеть на других женщинах. Темно-синий, отделанный белой тесьмой, он казался воплощением того, что называют истинно французским шиком, а кружево белой муслиновой блузки оказалось таким тонким, что скорее всего было сплетено монахинями какого-нибудь монастыря.
Кассия долго глядела на амазонку, прежде чем раздеться и лечь. Но сон все не шел. Она перебирала в памяти разговор с маркизом, и безумный восторг, который не покидал ее с той минуты, как они расстались внизу, понемногу таял. Нет никаких сомнений — маркиз влюблен в мадам де Сальре! И если не сможет жениться на ней, так и останется на всю жизнь холостым! Но хотя он не одобряет и боится браков по расчету, его обязанность — найти жену и произвести на свет наследника! Немыслимо и подумать о том, что его место когда-нибудь займет Орвил!
Кассия ясно сознавала, что Орвил не просто плохой человек. Он — само олицетворение зла. Кассия была готова поклясться, что этот человек одержим самим сатаной.
Но с самого своего появления в замке Кассия слишком сильно реагировала на любого его обитателя, и кроме того, еще острее ощущала токи, исходящие от маркиза и некоторых его родственников, особенно Орвила и Лизетт. Она считала молодую вдову самым милым и добрым человеком в замке, после, конечно, маркиза, и была рада, что Перри увлекся ей и забыл мадам де Сальре, о которой никак не могла думать хорошо.
— Но почему я так уверена в этих людях? — спросила она себя вслух. Кассия не могла отрицать, что интуиция и душевные порывы, всегда руководившие ее поступками, никогда еще не были так властны над нею, как в этот момент. Замок, конечно, оказался очаровательным, но дело не только в богатом убранстве и огромных комнатах. На Кассию произвели огромное впечатление прелесть садов и фонтанов с крошечной радугой над каждой струйкой, но самым главным было сознание того, что это место когда-то принадлежало храброму завоевателю герцогу Ролло, черты которого передавались из поколения в поколение, пока их не унаследовал маркиз.
Он хороший человек, несмотря на свою репутацию, решила для себя девушка, чувствуя, что краснеет, ведь он выказал себя столь великодушным по отношению к ней, столь щедрым… каким не был и не будет ни один человек на свете.
Какой англичанин догадался бы подарить ей столько нарядов, чтобы она не чувствовала себя ущербной в сравнении с его родственниками и друзьями? Какой англичанин сумел бы сделать их путешествие таким удобным и спокойным, помнил бы, как она любит кататься верхом, и даже заранее приготовил ей амазонку? Как я могу не любить его? — вызывающе спросила себя Кассия.
И когда наконец глаза девушки закрылись от усталости, в ее снах царил лишь один маркиз. Проснувшись, она так и не смогла вспомнить, о чем в точности были ее сны, но чувствовала, что он все время был рядом. Его лицо настолько отчетливо запечатлелось в мозгу, что Кассия почти все время видела его перед собой.
Ровно в семь Кассия сбежала по лестнице и увидела ожидавшего ее в холле маркиза. Сегодня, в новой амазонке, идеально облегавшей ее фигуру, она выглядела совсем по-другому, чем в Англии, и, увидев, как блеснули глаза маркиза, застенчиво пробормотала:
— Я знаю… это нехорошо… и неприлично… но у меня нет иного выхода.
— Совершенно верно, — согласился он, — и кроме того, лошади уже застоялись.
Грум держал под уздцы только двух коней. Никого из родственников маркиза не было видно. Маркиз поднял Кассию в седло. И несмотря на твердую решимость, Кассия ощутила, как по телу прошла дрожь от прикосновения этих теплых рук и его близости. Она взяла в руки поводья, стараясь не думать ни о чем, кроме как о лошади, беспокойно перебиравшей ногами. Они молча проехали довольно большое расстояние, и наконец маркиз остановил жеребца. Кассия сделала то же самое.