Ожерелье смерти
Шрифт:
— Если можно, крепкого чаю, — тем же голосом проговорила она.
— А вы, молодой человек, тоже чай? Или предпочитаете кофе?
— Кофе с коньяком, — улыбнулся Костя.
— У каждого свой вкус, — одобрительно заметил Иван Артемьевич. — Я сейчас распоряжусь.
Поднявшись, он неторопливо вышел из комнаты.
— Кто он? — тихо спросил Павлов.
— Зарецкий Иван Артемьевич, — оглянувшись на дверь, быстро ответила Алла. — В прошлом большой партийный начальник. Сейчас очень влиятельный и уважаемый человек. Преуспевающий бизнесмен.
— Понятно, —
Женщина молча и, как отметил Павлов, испуганно, кивнула.
— А что ему от тебя надо?
— Совсем немного, — раздался насмешливый голос Зарецкого. — Сейчас Алла Кирилловна является единственной и законной наследницей погибшего Кирилла Семеновича, — его голос дрогнул. — Поверьте, милая, — подойдя к Бочаровой, он легко коснулся ее плеча холеными пальцами, — я вам искренне сочувствую и скорблю вместе с вами. Ибо ваш отец был прекрасным человеком и преданным другом…
— И чего же вы хотите от дочери вашего преданного друга? — спросил Костя.
— А вы дурно воспитаны, молодой человек! — резковато проговорил Зарецкий.
— Примите мои извинения, — развел руками Павлов. — Но, видите ли, в чем дело, Алла мой старый и хороший друг. И мне только поэтому хотелось бы…
— Любопытство никогда не приводило к добру, — в голосе Ивана Артемьевича лязгнул металл.
— В свою очередь, хочу предупредить вас, — так же жестко проговорил Костя, — я с детства не переношу угроз!
— Кто он тебе? — взглянув на взволнованную Бочарову, сердито спросил Зарецкий.
— Я же сказал, — начал было Костя. — Мы…
— Мы любим друг друга, — тихо закончила за него Алла.
— Что?! — гневно выкрикнул Зарецкий. — Что ты сказала?!
— То, что слышал! — громко сказал Павлов.
— Молчать! — закричал Иван Артемьевич.
— А ты мне рот не затыкай! — шагнул вперед Костя. Услышав позади какой-то шорох, резко развернувшись, ударом локтя свалил бросившегося на него парня. Отбив удар ноги другого, пнул его в копчик.
В комнату ворвались шестеро мускулистых парней. Уложив одного из них ударом кулака, Костя перепрыгнул стол и метнулся к пронзительно закричавшему Зарецкому. Дважды негромко хлопнули выстрелы. Павлов, дернувшись, с размаху упал на пол.
— С вами все в порядке? — держа в руке небольшой револьвер, Саша подскочил к побледневшему Ивану Артемьевичу.
— Где ты их набрал?! — тыкая трясущейся рукой в сторону толпящихся у двери парней, пронзительным, тонким голосом спросил тот.
Побледневшая Алла, не отрывая немигающих, как бы остекленевших глаз от тела Павлова, упала со стула.
— Врача! — заорал Зарецкий. — Быстро! Она мне живой нужна!
— Где ты, Лева, — с протяжным стоном прошептал шевельнувшийся Павлов.
— Добить и куда-нибудь подальше, — брезгливо отворачиваясь, приказал Зарецкий.
Присевший возле Бочаровой невысокий мужчин, проверив пульс, осторожно приподнял ей веки.
— Что с ней? — раздался повелительный голос Ивана Артемьевича.
— Обморок, — быстро ответил тот.
— Я это и сам
— Нервный срыв, — испуганно повернувшись к нему, прошептал врач. — Я ей сейчас сделаю…
— Делай что хочешь! Но чтобы она была живая! Иначе самого закопаю!
— Иван Артемьевич, — в комнату вошла молодая, ярко накрашенная женщина. — Вам звонил… — Увидев лежащего Павлова и небольшое пятно крови возле него, она испуганно замолчала.
— Говори! — потребовал Зарецкий.
— Просили передать, что за Рябченко можете не волноваться.
— Отлично, — довольно пробормотал Зарецкий. — Сегодня удачный день, — улыбнулся он. Затем взглянул на подошедшего к нему Сашу.
— С ними все будет как надо, — негромко сказал тот.
Услышав стук в окно, рябой встал и подмигнул сидевшему на старом диване Охотнику:
— Все путем. Сейчас деньжата получим. Ох, и гульнем!
Посмотрев ему вслед, тот положил на колени длинную винтовку с оптическим прицелом и щелкнул предохранителем.
— Где он? — оттеснив открывшего дверь рябого к стене, грубо спросил крепкий молодой мужчина в «адидасе».
— Там, — кивнув на дверь, испуганно ответил тот. Вошедший, резко дернув правым плечом, шагнул к двери.
Всхрипнув, рябой начал сползать спиной по бревенчатой стене. Из солнечного сплетения, вокруг торчащей рукоятки ножа, быстро расползалось темно-красное пятно. В доме хлопнул выстрел. Зацепившись пятками за порог, из двери выпал «адидас». Выхватив пистолеты, к двери рванулись трое парней. Первого, ворвавшегося в комнату, впившаяся в лоб пуля отбросила к стене. Двое других открыли беглый огонь из пистолетов. Зазвенело пробитое стекло. Взвизгивая, взбивая белые фонтанчики штукатурки со стены русской печки, за которой с винтовкой в руках стоял Охотник, несколько пуль с глухим стуком впились в деревянный пол. Упав на живот, Охотник вскинул винтовку. Стрелявший от окна худощавый парень с пробитым пулей горлом отлетел в угол и, выронив пистолет, сполз на пол. Последний из парней расстрелял всю обойму и, вытаскивая из нагрудного кармана другую, прыгнул к двери. Приглушенно хлопнула винтовка. С раздробленным затылком он, уже мертвый, упал на валяющегося у порога парня в «адидасе». Охотник бросился к окну. Увидев стоящую у дома светлую «волгу», клацнул затвором и метнулся к двери. Загремел отброшенный его ногой пистолет. Он поднял его. Заметил у порога обойму, взял и ее.
— Это она, сука, все забрала! — простонала лежащая на кровати с замотанной широким бинтом шеей Аля.
— Давно она смылась? — зло спросил Толик.
— С полчаса назад. Вещи мои взяла. Деньги.
— Если дуру гонишь, — зло предупредил ее мужчина, — пасть порву!
— Что за дела? — весело спросил, входя в комнату, крепкий, коротко остриженный мужчина.
— Да эта телка… — прорычал Толик. — Помнишь, я тебе про каратистку говорил?
— Ну и что?
— Промедол весь взяла и свалила, крыса! — выпалил Толик.